Шею он тоже себе не свернул, иначе был бы уже мертв, но всё-таки надо немедленно послать за врачом.
– Да-да, – закивал зазывала. – Спасибо, вы очень помогли. Дальше мы сами.
– Хорошо, приглядите за ним, а я позову врача, – сказал я, поднимаясь на ноги.
– Нет-нет, – отмахнулся зазывала. – Мы сами справимся.
При этом он явно никуда не собирался. Это показалось мне подозрительным, и я прямо поинтересовался:
– В чём дело? Ваши религиозные воззрения не позволяют вам обратиться к медицине?
Зазывала смутился, и таким тоном, каким обычно сознаются в своем первом ограблении овощного ларька, сказал, что у них нет денег на лечение.
– Да ладно? – удивился я. – Вы только сегодня должны были полсотни рублей собрать.
– Всего лишь сорок два, – грустно поправил меня зазывала.
– Тоже неплохо, – сказал я. – Неужели ваш доктор такой грабитель, что возьмет за один визит такую сумму? Или вас только что ограбили?! Так полиция…
– Нет-нет, – немедленно перебил меня зазывала, с тревогой оглядываясь по сторонам. – Не надо полицию. Всё в порядке, деньги все тут, – он похлопал себя по карману. – Только они для дела потребны.
– Что ж у вас за дело такое? – удивился я.
Зазывала внимательно посмотрел на меня. Смотрел он долго, и успел собраться с духом. Тон изменился.
– Знаете, господин хороший, – наконец сказал зазывала. – Спасибо, конечно, за помощь да участие, только это, знаете ли, не ваше дело.
– Что именно не мое дело? – спросил я. – Если ваше финансовое состояние, то да. А вот если вы задумали уморить его, – тут я кивнул на пилота. – То нет, это уже мое дело. И как гражданина, и как, между прочим, полицейского.
– Полицейского?!
– Агент сыскной полиции Ефим Кошин, к вашим услугам, – представился я, и предъявил свой документ.
Зазывала окончательно помрачнел.
– Ну вот только вас тут и не хватало, – проворчал он.
Развить столь многообещающую тему не дал пилот. Он громко застонал и, не открывая глаз, зашарил перед собой руками. Зазывала, мигом забыв о наших разногласиях, метнулся к нему и, бережно приобняв за плечи, помог принять сидячее положение. Я готов был спорить на что угодно, что забота эта – искренняя, а не показная специально для меня.
– Аэроплан сильно разбит? – хриплым шепотом выдавил из себя пилот.
– Точно не скажу, – проворчал зазывала. – Смотреть надо. Да самолет – ерунда, починим. Главное, ты живой остался. Вот господин хороший говорит, что даже кости не поломал.
– И всё-таки вам следует показаться врачу, – сказал я, и добавил, когда зазывала бросил на меня хмурый взгляд. – Не волнуйтесь, если вы так стеснены в средствах, я оплачу его визит.
– Надо же, – хмыкнул зазывала. – Ну, тогда, конечно, благодарствуем, господин хороший.
Пилот
