мной такие штучки, что никакой Друденко не объяснит.
В течение минуты я мог стать спортсменом, телеоператором, учителем, химиком – кем угодно. Только зеркало подтверждало: внешность все еще моя.
На меня накатывали волны всех известных психических болезней. Иной раз я вовсе не ощущал себя, внутри оставалась какая-то безобразина, а я улетал по делам.
Все эти метаморфозы стали случаться после того, как однажды я увидел умершую несколько лет назад мать, идущую под руку с мужчиной.
Я не сразу сообразил, что это она. Картина повторилась до мельчайших деталей, я рассмотрел, во что была одета мать и типа, которого она держала под руку.
Я понимал, такого быть не может, мой мозг глючит, мне в самый раз обратиться к хорошему психиатру.
Видение стало преследовать, я гнал его прочь, оно назойливо возвращалось.
Ничто не помогало. Я потерял сон, не мог работать, разговаривать с людьми, боялся войти в туалет…Страх стерег за каждым углом. Я понимал, выхода нет, надо сдаваться и идти к Друденко.
Недавно была большая статья в «Дневном дозоре», где говорилось, что Друденко совместил достижения физики мелких частиц с психиатрией и физиологией мозга.
В «Мозгу отлученном» я прочитал поразительные вещи: наше сознание не закреплено так прочно, как мы думали, и блуждает в Космосе. Принадлежность к конкретному человеку обуславливается идентичностью его другим таким же людям.
Вот почему сознание становится массовым, иначе мы походили бы на животных – на индивидуумов с разными языками, привычками и инстинктами.
Получалось, что если я заболел определенной болезнью, то и миллионы приобрели ее. Соответственно, и выздоровление будет идентичным, что отразится на состоянии общего сознания.
Я вспомнил матч «Шахтер» Донецк – «Динамо» Киев (впервые пошел на стадион, до этого обходился телевизором), где почувствовал общую вибрацию. Пошла «волна» по стадиону, и я невольно встал и сделал то, что делали и другие.
А что такое массовый психоз, как не использование общего сознания?
– Вы занимаетесь строительством? – спросил Друденко, когда я сел в кресло у огромного стола, на котором в «пинг-понг» можно играть.
(Друденко – человек баскетбольного роста с внушительной внешностью и маленьким пивным животиком, явно не от его тела).
– У меня фирма, строим коттеджи.
– А хорошие коттеджи?
– Не жалуются, заказов хоть отбавляй.
– А дорого?
– Дорого.
– Это хорошо, – сказал Друденко. – А теперь я хочу посмотреть ваши глаза.
Он подошел ко мне впритык и уставился прямо в зрачки, мурашки по коже побежали от этого проникающего взгляда.
– Все понятно.
Друденко открыл ящик письменного стола и начал в нем рыться.
– Конфеты ищу, люблю сладкое пососать, курить недавно бросил. Жена довольна. У вас есть жена?
– Нет, и я не курю.
– Молодчина, молодчина, где же они подевались?
Он нашел маленькую конфету, долго разворачивал ее и, развернув, бросил на высунутый большой розовый язык.
– Положение архисложное. В вас вселилось общее сознание, и теперь через вас будут транслироваться сигналы на другие личности. Даже не знаю, что вам посоветовать.
Это очень неприятное дело, нет таких лекарств, разве выработать в себе встречную энергию, чтобы поставить заслон. Что скажете?
Что я мог сказать? Мне вынесли приговор, а я должен был еще улыбаться.
Насладившись произведенным эффектом, Друденко встал и прошелся по большому кабинету. Сначала он двинулся в один угол, затем в другой.
Операция повторилась несколько раз.
– Вот что, голубчик, – снова подошел он впритык ко мне. – Я отошлю вас к Симоне Ключевой, она консультировала меня по психиатрии. Возможно, она вам поможет, у нее богатая практика лечения.
Когда один врач отсылает к другому, да еще и говорит, что сам ничем помочь не может, дело совсем плохо.
Я вышел от Друденко совершенно разбитым, будто на мне чугунные слябы возили. Да и зачем я пошел, знал ведь, что вокруг сразу появится множество мнений и суждений, в результате могут залечить. Неуверенный в себе врач – потенциальный убийца.
Странное
