– холод и тьма. И потому она торопилась, очень торопилась поскорее оказаться дома. Хотя дома ее никто не ждал, полгода уже не ждал…
Деда не стало в начале весны. И больше Вороной ее никто не называл. Да она никому бы и не позволила такую фамильярность.
Однажды, услышав от деда ее прозвище, соседка по лестничной клетке, Светлана Игоревна, незатейливая пятидесятилетняя бухгалтерша, решила, хихикая, обратиться к Варваре:
– Ворона, а вам уже пришел счет за квартиру?
На что та, приветливо улыбнувшись, ответила:
– Нет еще, Лампада Игоревна.
Соседка, поперхнувшись, втянулась в свою квартиру.
Варвара ухмыльнулась – сейчас она и вправду походила на ворону: зябко сгорбившись в пальто цвета мокрого питерского асфальта, втянула голову в плечи, прячась от пощечин ветра, и то и дело поводила длинным носом, словно клювом, выискивая под ногами местечко посуше.
Петляя между лужами и кучами прелой листвы, она приближалась к своей парадной. Сегодня над дверью даже горела тусклая, но тем не менее такая теплая и приветливая лампочка без плафона.
Вдруг из кустов справа метнулась стремительная маленькая длинная тень и пристроилась у ног Варвары, двигаясь параллельным курсом. Отшатнувшаяся было девушка притормозила, чтобы разглядеть спутника.
Им оказался кот, рыжий, поджарый и весь какой-то удивительно аккуратный. Кот, увидев, что она замедлила шаг, тоже сбавил ход, но при этом не мяукал, не заглядывал ей в глаза – не делал вообще ничего, что обычно делают бездомные коты. Однако и домашним он явно не выглядел.
Варвара удивилась, но решив, что на уютной кухне за чашкой горячего чая с медом и мятой удивляться гораздо удобнее, поспешила к дверям. Кот тоже ускорился.
У самой парадной девушка решила, что все-таки пора прояснить ситуацию, ибо по поведению кота было не понятно, чего он, собственно, хочет и куда направляется.
– Эй, приятель, ты потерялся?
Рыжий котяра окинул ее таким взглядом, что Варваре сразу же стало ясно – такие коты не теряются, причем нигде и никогда.
– Ты куда идешь?
Опять снисходительный взгляд желтых глаз. Варваре даже на минутку стало стыдно своей человеческой тупости.
– Тебе нужно сюда?
Кот тяжело вздохнул и склонил голову набок.
Варвара неуверенно пожала плечами и открыла дверь перед котом.
– Ну заходи…
Кот неспешно прошествовал в парадную, за ним вошла девушка. Дверь захлопнулась.
– Тебе в какую квартиру? – поинтересовалась Варвара, поскольку бросить кота прямо у входа ей уже было неловко.
Кот уставился на нее немигающим пронзительным взглядом. И молчал.
– Слушай, друг, я не могу долго ждать. Я замерзла, устала, и вообще есть хочу. Веди, куда тебе нужно. Я даже позвоню в дверь твоей квартиры. Надеюсь, хозяева тебя ждут.
Кот вздохнул еще раз и двинулся вверх по лестнице. Следом за ним топала Варвара.
– Эй, слушай, если тебе наверх, то, может, лучше на лифте поедем?.. Хотя, наверное, на лифте ты не сможешь сказать, какой этаж. Ладно, веди, Сусанин.
Так не торопясь они поднялись на второй этаж. Кот подошел к квартире № 14 и сел перед дверью.
– Ты ничего не перепутал? – опешила Варвара. – Это моя квартира. Подумай еще раз!
Кот подумал, но с места не сдвинулся.
– Нет, друг, извини, ужин с котами в моем меню сегодня не значится. Надеюсь, ты просто ошибся дверью. Спокойной ночи!
Открыв дверь, Варвара перешагнула через рыжего кота и захлопнула ее перед его носом.
«Странно, – подумала она, снимая пальто, – он даже не рвался в квартиру, не мяукал, не скребся в косяк».
Скорее на кухню, руки под кран, чайник на плиту. Дед категорически не признавал электрических чайников, считая, что настоящий чай любит живой огонь. Варвара не возражала, тем более мрачной осенью и студеной зимой огонь плиты еще и согревал их небольшую уютную кухоньку.
И как-то на Новый год она подарила деду веселенький пузатый чайник со свистком и алыми маками по оранжевому полю. Дед ужасно обрадовался и уверял, что теперь чай станет не только вкусным, но и несказанно полезным. Насчет полезности Варвара была абсолютно согласна: один взгляд на оранжево-алый брюхатенький чайник рождал ощущение маленького личного солнца, согревающего своим видом их кухню, а содержимым – их с дедом изнутри.
Наконец-то она приземлилась за столом, взяла в руки любимую широкобедрую чашку с горячим медово-мятным
