как у него за спиной Лилия снова резким возгласом послала Подругу в галоп и через секунду оказалась рядом с ним, повелительно крикнув:
– Стас, назад!
Стас шарахнулся в одну сторону, люди – в другую, и Лилия на Подруге врезалась между ними.
Люди заволновались, заговорили между собой, и тут же от них отделился высокий тощий немолодой мужчина с печальными еврейскими глазами и заговорил:
– Лилия, не волнуйтесь! Все в порядке, мы не причиним ему зла. Мы просто хотим, чтобы он с нами поговорил.
– Зачем? – надменно спросила Лилия, твердой рукой удерживая разгоряченную Подругу, норовившую кружиться на месте.
Вышел еще один, широкоплечий и приземистый, и ухватил лошадь за поводья, чтобы помочь Лилии удержать ее на месте. Лилия властно положила руку ему на лоб и приподняла к себе его лицо. Он посмотрел ей в глаза и спокойно произнес:
– Ты сама знаешь, зачем.
– Идиоты! – с досадой выкрикнула Лилия. – Подождите немного, все изменится! Куда вы спешите?!
Тощий и печальный усмехнулся:
– Я здесь триста восемнадцать лет… Что здесь может измениться? Не хочу больше.
– Сейчас – может! – с отчаянной убежденностью воскликнула она. – Вы же не все знаете!
Широкоплечий осторожно взял Лилию за запястье и снял ее руку со своего лба.
– Не надо, – мягко сказал он. – Не мешай. Это наше дело.
Лилия соскользнула с седла и заговорила с мягкой убедительностью:
– Хорошие мои, вы мне верите? Я прошу вас: подождите несколько дней! Я обещаю, если у меня ничего не получится, я сама вам об этом скажу. Тогда вы будете общаться с ним, обниматься, целоваться – что хотите! Тогда заражайтесь, умирайте, если хотите – но сейчас-то подождите! Вы же меня знаете, я не буду вам врать.
Стас за крупом возбужденно топчущейся Подруги тщетно пытался уловить суть переговоров. Пока у него имелось только одно предположение, и это предположение ему очень не нравилось: ожидавшие его люди рвались пообщаться с ним как с носителем смертельно опасного для них вируса, а он вовсе не стремился выступать в роли эвтанатора.
В конце концов Лилии удалось-таки убедить людей, и они по одному начали отходить от ворот. Напоследок широкоплечий, уходя прочь, сказал:
– Помни, Лилия, ты обещала. Три дня. Потом ты нам не указ.
Она, глубоко вздохнув, кивнула и долго смотрела им вслед. Потом медленно повернулась к Стасу, который до сих пор держал своевольную яхту за мачту, как за горло.
– Все понял? – устало спросила она.
Стас неопределенно покрутил головой:
– Более или менее. Не понял главного: что это за великие изменения ты им обещала?
Она долго смотрела ему в глаза, потом мягко улыбнулась и сказала:
– Не сейчас. Сначала я должна сказать об этом всем нашим. Если они со мной не согласятся,
