не пропускать твоих слов, слушали твои рассказы. И наш мирок, где существовали только мы двое, расширившись, стал миром, где появилось много других людей и где я уже не играла большой роли, как прежде. Мне частенько приходилось потихоньку ускользать от тебя, чтобы выпить в одиночестве или поискать, с кем можно поговорить.
Время от времени я бросала взгляд в твою сторону и неизменно видела тебя в окружении обожателей. И лишь слишком опьянев или почувствовав себя как выжатый лимон, ты искал меня. Мне всегда казалось, что игра в обаяшку – для тебя нелегкий труд, высасывающий жизненные соки. А когда мы оставались наедине, ты словно подзаряжался энергией, и мы снова шли тусоваться. В такие минуты мне казалось, что ты нарочно выбрал меня, чтобы было от кого подпитываться.
Образчиком истории под названием «Гейб на вечеринке» можно считать вечер, когда мы отправились праздновать день рождения Гидеона в квартире родителей именинника на Парк-авеню.
Там был кабинет – комната, куда заходить не полагалось, во всяком случае не со стаканом в руке. После определенного количества выпитых коктейлей координация движений у всех несколько нарушилась, и Гидеон серьезно беспокоился за сохранность первого издания Хемингуэя или экземпляра Набокова с авторской подписью. Наблюдая, как ведут себя гости, сколько пьют, я видела, что он, пожалуй, волновался не зря.
Я разговаривала с подружкой Гидеона, работавшей в области рекламы. Мне было интересно узнать побольше о вещах, с которыми я когда-то хотела связать и свою жизнь. Мы беспечно болтали, сравнивая приемы изложения разных баек, потом я обернулась, желая проверить, чем занимаешься ты, но тебя нигде не было. Наверное, в туалет пошел, решила я, или наполнить опустевший бокал, но прошло пять минут, десять, двадцать, а ты все не появлялся.
– Извини, – сказала я, когда уже не осталось сил поддерживать разговор. – Кажется, я потеряла своего парня.
– Неудивительно! – засмеялась она. – Думаю, такое с ним часто случается.
Но мне было не до смеха.
– С чего ты взяла?
Она пожала плечами, словно извиняясь за неуместный ляп:
– Да нет, понимаешь, я лишь хотела сказать, что он такой обаятельный, всем нравится с ним общаться.
– Не знаю, как насчет всех, но мне точно нравится, – отрезала я.
Впрочем, она не ошиблась, ты действительно был очаровашка. Всем хотелось общаться с тобой. У людей возникало чувство, будто их слушают, будто они интересны, будто на них обращают внимание. Я всегда считала, что отчасти поэтому многие люди, которые не любят фотографироваться, тебе не отказывали. У них возникало ощущение, что ты их понимаешь. Мне тоже всегда так казалось.
Я бродила по квартире и нигде не могла тебя отыскать, как вдруг услышала твой голос. Он звучал за дверью запретной библиотеки. Я заглянула внутрь и увидела, что ты разговариваешь с незнакомой мне женщиной. С пышной, словно львиной, рыжей гривой, обрамляющей изящное, как у кошечки, личико. А когда я увидела, как ты, слушая щебет собеседницы, пожираешь
