Васильевич, предлагаю компромисс: до семнадцати часов ребенок остается у нас, а на ночь вы забираете его домой. Согласны?
– Хорошо. – Олег встал. – В семнадцать я буду у вас.
Пожав протянутую врачом руку, он вышел из кабинета.
Поймав такси, Олег вернулся домой. За время его отсутствия здесь все переменилось. В гостиной его встретила стройная женщина с черной лентой на седых волосах – мать Алисы. Глаза ее были злыми и сухими.
– Где мой внук? – не поздоровавшись, спросила она.
– Он в больнице, – раздраженно ответил Олег.
Мать Алисы была школьной учительницей и даже сейчас разговаривала с ним, как с провинившимся школьником. Всем своим видом она словно выражала недовольство тем, что Олег остался в живых.
– Что с ним?
– Все в порядке, просто нервное потрясение, врачи оставили в больнице до вечера.
– Что за чушь – нервное потрясение! Это же ребенок! Какие у него могут быть нервы?!
Олег повернулся спиной к продолжавшей что-то выкрикивать женщине и медленно пошел дальше. Часть его души протестовала против такого поведения. Согласно придуманной кем-то роли зятя в комедии жизни он должен был сейчас терпеливо выслушивать слова матери Алисы, сочувственно кивать головой. Но он не мог. Она сильная женщина, в упреках – ее облегчение. А на кого мог накричать он? И помогло бы ему это?
По дому ходили незнакомые женщины в темных одеждах и черных платках. Мужчина, стоя на стремянке, закрывал черной тканью большое зеркало на лестнице.
В кабинете Олег обнаружил Кристину с женщиной в строгом черном костюме.
– Олег Васильевич! – сообщила она. – Это представитель фирмы, организующей похороны, вы…
Он закрыл дверь, не дослушав, пошел по коридору. Кристина выбежала из кабинета.
– Олег Васильевич!
Он вяло отмахнулся.
– Кристина, пожалуйста, я полностью полагаюсь на тебя.
– Вы в порядке?
Он не ответил, чувствуя новую волну раздражения. «Вот дура, – думал он, – в порядке ли я? Насмотрелись американских фильмов. «Вы в порядке?» – «У вас все о’кей?» Как я могу быть в порядке?»
Олег бродил по опустевшим комнатам, среди чужих людей и чувствовал себя потерявшимся в этом доме, в этом городе, во всей огромной вселенной. Потерявшимся и бесконечно одиноким. Тоска стягивала грудь петлей с замысловатым узлом. На кухне стояла початая бутылка водки. Он налил полную кружку и уже поднес к губам, но вдруг вспомнил Ромку, лежащего на огромной больничной кровати, маленького и такого же потерянного, как он сам.
Он швырнул кружку в раковину, тонкий фарфор разлетелся на мелкие кусочки. Олег хотел собрать осколки, порезал руку. Открыл кран, сунул руку под воду и смотрел, как кровь смешивается с водой и розовым ручьем исчезает в сливном отверстии. Долго-долго. Невыносимо долго.
А потом спустился по лестнице
