мое «я»! Разве наша любовь может устоять только ценою жертв, путем отказа от полноты, разве ты не можешь переменить положение, при котором ты не всецело моя и я не всецело твой? – лихорадочно выводил он строку за строкой. – Ты страдаешь, мое самое дорогое существо… Ты страдаешь – ах, всюду, где я нахожусь, ты тоже всегда со мною, со мною. Я люблю тебя, – как и ты меня любишь, только гораздо сильнее.
О боже! Что это за жизнь! Без тебя! Так близко! Так далеко!..
Еще лежа в постели, я был полон мыслей о тебе, моя бессмертная возлюбленная, то радостных, то опять грустных. Я вопрошал судьбу, я спрашивал, услышит ли она наши мольбы. Я могу жить только целиком с тобой, иначе это для меня не жизнь.
Будь покойна – люби меня – сегодня – вчера. Какая тоска и слезы по тебе – тебе – тебе – моя жизнь – мое все! Прощай! О, продолжай любить меня – никогда не суди ложно о самом верном сердце твоего возлюбленного Л.
Навеки твой, навеки моя, навеки принадлежащие друг другу».
Он отбросил перо и зарыдал. Послание получилось сумбурное, отрывистое, непонятное, но, главное, – и на сотую долю не отразило это послание того, что хотел он сказать.
Вскочив из-за стола, Бетховен забегал по комнате. На глаза ему попался томик стихов Эйтелеса; наугад открыв страницу, Людвиг прочитал:
На холме стою, мечтая,
И гляжу на гребень скал,
В край далекий, где тебя я,
Друг любимый, повстречал.
Бесконечными рядами,
Словно каменной стеной,
Стали горы между нами,
Нашим счастьем и тоской.
«Стали горы между нами, нашим счастьем и тоской», – повторил вслух Людвиг, и эти незамысловатые стихи показались ему вершиной поэтического искусства. Они будто ложились на музыку, и когда-нибудь он ее напишет. Когда-нибудь… не сейчас.
Он опустился в кресло и задумался. Странная отрешенность овладела им: любовь, отчаяние, тоска как будто слились в одно мучительное чувство предвосхищения. И вдруг в его душе зазвучали аккорды; они складывались в целостную композицию, которая была прекрасна.
Бетховен бросился к столу и начал быстро записывать сочиненную… нет, выстраданную им мелодию! В ней было все то, что не смог он поведать словами.
…Вскоре фортепианная пьеса была готова. Оставалось придумать название, и можно было отдавать ее переписчику нот. Людвиг начертал на первой странице «Послание к…». Тут он остановился. Делать имя своей возлюбленной достоянием публики, давать повод для сплетен? Никогда!
«Послание к… Элизе», – дописал он и усмехнулся. Пусть будет так!
Людвиг, внук Людвига
Людвиг ван Бетховен (1770–1827) родился в Бонне в семье певца и музыканта Иоганна ван Бетховена. Точная дата рождения Людвига не установлена, известна только дата его крещения – 17 декабря 1770 года.
Мать мальчика, кухарка Мария Магдалена Кеверих, после смерти своего первого супруга, лакея, вышла замуж за музыканта Иоганна ван Бетховена. По сравнению с лакеем музыкант был более уважаемым человеком, но беда была в том, что Иоганн имел пагубное пристрастие к спиртному.
Фактическим главой семейства был старый Людвиг ван Бетховен – дед будущего великого композитора. Многие черты своего характера маленький Людвиг унаследовал от него. Гордость, независимый нрав, настойчивость и работоспособность – все эти качества были присущи как деду, так и его знаменитому внуку.
Старший Бетховен поселился в Бонне в 1732 году[1]. Фамилия «Бетховен» вначале вызывала у бонцев смех: она означала «грядка с красной свеклой».
Дед великого композитора происходил родом из почтенной семьи фламандских бюргеров, – его отец торговал кружевами и картинами в городе Мехельне, а сына отдал в церковную певческую школу. У старшего Людвига был хороший бас, и он стал певчим в старинном центре фламандской музыкальной культуры – Льеже. Приехав в Бонн, Людвиг ван Бетховен получил должность придворного музыканта в капелле курфюрста, а проработав там 19 лет, сделался руководителем капеллы – капельмейстером.
Бонн в середине XVIII века насчитывал всего 8 тысяч жителей. Это был красивый и приветливый городок, расположенный на берегу широкого Северного Рейна, на живописных, плодородных холмах. Однако этот тихий городок играл роль столицы целого княжества, так как именно в Бонне находилась резиденция князя-епископа, курфюрста Кельнского. Карликовое государство было одним из 360, составлявших «Священную римскую империю германской нации».
Жизнь Бонна была подчинена потребностям княжеского двора. А курфюрсты любили роскошь, пышность, стремились подражать обычаям блестящего французского двора и хотели превратить свою столицу в маленький Версаль.
Главным украшением Бонна
Биография Бетховена здесь и далее дается по книге А. Кенигсберга «Людвиг ван Бетховен». Л., 1970. –
