биоопасности – четыре разорванных черных круга на ярко-желтом фоне. Часовой у сторожки уже поднял шлагбаум. Фургоны выехали и на опасной скорости свернули на юг.
Тони Галло была за рулем передней машины – она ехала, как на своем «порше», посреди дороги, разгоняя мотор, лихо беря повороты. Она боялась опоздать. В фургоне вместе с Тони были трое мужчин, обученных обеззараживанию. Вторая машина была изолятором на колесах с медбратом за рулем и с доктором Руфью Соломонс рядом.
Тони боялась ошибиться, но была в ужасе от того, что могла быть права.
Она действовала по красному сигналу опасности на основании всего лишь подозрения. Медикамент мог быть вполне законно использован кем-то из ученых, забывшим сделать соответствующую запись в журнале, как считал Ховард Макэлпайн. А Майкл Росс мог просто продлить отпуск без разрешения, и сообщение о смерти его матери могло быть всего лишь какой-то путаницей. Если все это так, кто-то наверняка скажет, что Тони пережала… как типичная истеричка, добавит Джеймс Эллиот. Она ведь может обнаружить Майкла Росса спокойно спящим с выключенным телефоном, и Тони вся сжалась при мысли, что она станет утром говорить Стэнли Оксенфорду.
Но будет куда хуже, если она окажется права.
Сотрудник отсутствует без разрешения; он солгал насчет того, куда собирался ехать, и в хранилище не хватает нового медикамента. Неужели Майкл Росс совершил что-то, подвергшее его смертельной заразе? Медикамент все еще находился на экспериментальной стадии и не действовал против всех вирусов, но Росс мог решить, что это лучше, чем ничего. Какое бы дело Росс ни затеял, он не хотел, чтобы кто-то в течение двух недель звонил ему домой, и потому сделал вид, что уезжает в Девон к матери, которой уже не было в живых.
Моника Ансари сказала: «То, что человек живет один, еще не значит, что он чокнутый, верно?» Подобная фраза может означать как раз противоположное. Биохимик почувствовала в Майкле что-то странное, хотя, будучи рационально мыслящим ученым, не решалась положиться на интуицию.
А Тони считала, что интуицией никогда не надо пренебрегать.
Ей была невыносима мысль о последствиях, если вирус Мадоба-2 каким-то образом вырвется из пробирки. Он крайне заразен и распространяется через кашель и чиханье. И смертелен. От ужаса ее пробирала дрожь, и она нажала на акселератор, ускоряя движение.
На дороге никого не было, и они за двадцать минут доехали до уединенного дома Росса. Подъезд к нему не был ясно обозначен, но Тони помнила, как ехать. Она свернула на короткую подъездную дорогу, что вела к низкому каменному коттеджу, стоявшему за садовой оградой. Дом был темен. Тони остановила фургон рядом с «фольксвагеном-гольф», по всей вероятности, машиной Майкла. И погудела – долго и громко.
Ничего. Свет не загорелся, никто не открыл дверь или окно. Тони выключила мотор. Тишина.
Если Майкл уехал, то почему его машина тут?
– Костюмы, пожалуйста, джентльмены, – сказала Тони.
Все натянули оранжевые скафандры – в том числе и медики из второго фургона. Костюмы были из толстого пластика, который нелегко было
