Меньшова, и он изо всех сил пытался оправдать, заслужить, дорасти, стать интеллигентным человеком. Раз в месяц Володя покупал пластинки, слушал классическую музыку и уже очень скоро стал узнавать произведения Бетховена, Шуберта, Шопена. Он посещал музеи и продолжал много читать, ходил в театр, знакомился с актерами.
«За весь период обучения в институте я посмотрел около двухсот спектаклей. Помню, какое неизгладимое впечатление произвели на меня чеховские „Три сестры“, поставленные во МХАТе. Творчество тогда стояло во главе угла. Но прошли годы, и вот все публикации к очередному юбилею Андрея Вознесенского сводятся к тому, как Хрущев устроил ему разгон. Разве только это можно написать о поэте? Многие шестидесятники главным своим достоинством стали считать не творческий процесс, а борьбу. Я ни в коем случае не идеализирую то время – в нем было много политической конъюнктуры, и все-таки…»
«Молодость – время самых смелых надежд и ожиданий, – уверена Вера Алентова. – Будучи студентами, мы верили, что благодаря нам у МХАТа откроется второе дыхание, с нас начнется новый жизненный цикл театра. В этом не сомневался ни один лицеист. Мы много трудились, боялись что-нибудь пропустить. Время нашего поступления в институт совпало со счастливым периодом Оттепели. Страна словно оттаяла, раскрылась, очнулась ото сна. Ликуя, встречала она вернувшегося из полета в космос Юрия Гагарина. Не так давно открылись „Таганка“ и „Современник“. Молодые Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский читали свои стихи в Политехническом и у памятника Маяковскому. Это было время, когда молодые люди тянулись к знаниям, стремились быть в курсе всего происходящего, старались иметь на все свою точку зрения – иначе было стыдно».
Как ни тянулся, как ни старался Володя Меньшов соответствовать выдвигаемым педагогами и им самим требованиям, наставники упорно не замечали в нем божьей искры. Совсем иного мнения придерживались они о Верочке, которой прочили блестящее будущее в искусстве.
«Я еще не была влюблена в Володю. Мы только начинали грызть гранит науки, репетировать, дружить, – рассказывает Вера Валентиновна, – но уже тогда я отметила, что в этом мальчике присутствуют и искренность, и стержень. У Володи был свой взгляд на вещи – с годами я поняла, что это весьма редкое качество, – а главное, у него были все шансы состояться в профессии. Я видела это и недоумевала, почему этого не замечают остальные».
В одном из своих интервью режиссер рассказывает:
«Попал я в Школу-студию мальчиком… недовоспитанным. Уроки манер, которые давала нам княгиня Волконская, носили для меня инопланетный характер. Как сесть, как встать, как склониться над женской рукой… Даже не знаю, каким бы я стал, если бы не поступил в институт. Думаю, что и фильмов, которые снял, без этой школы не случилось бы. Владимир Меньшов образца 1961 года и Владимир Меньшов сегодня – два абсолютно разных человека.
Поступив, я жил в одной комнате с Андреем Мягковым и еще двумя ленинградцами. Мы с Андреем не ссорились,
