тебя. Плохо работу сделаете – не оплачу.
Идите! За дверь не выгоняю, но долго находиться в помещении не рекомендую. Придётся заново привыкать к морозу, обморозитесь.
Наташа в одной руке тащит две лопаты, в другой – ручку носилок. Подтащила к Косте:
– Держи лопату; бери носилки за другую ручку. Пошли напарник. Оцени заботу, видишь, как девушка за тобой ухаживает! Подрастёшь, возьмёшь замуж. Представь, не шучу, расти быстрей…
– Ты старая! – запоздало ответил Костя на странное предложение жениться.
– Что? Я старая? Да как ты посмел такое сказать? – возмутилась Наташа, повернувшись к Косте лицом, замотанным шерстяным платком: – Сейчас лопатой огрею! Бабы старые – бывают! А девушек старых не бывает, не ври. Так, что никуда ты от меня напарник не денешься; женишься как миленький!
Станционные пути забиты товарными составами.
Тёмную громаду паровоза удаётся полностью разглядеть метров с десяти, ощутить всю мощь пышущей жаром махины. На путях, вблизи пешеходного моста, паровозы опорожняются от шлака.
Ступеньки моста занесены снегом; снег не просто примёрз к железу, а буквально спаялся с ним. Желающих сыграть в «чёт – нечет» с морозом на железнодорожном переходе нет. В зимнюю шальную погоду, частую для северных районов, не составит труда свернуть на мосту шею. Самоубийц нет.
Добираться, перешагивая через пути, в центр посёлка, где расположены магазины, населению приречных, призонных улиц привычно. Это единственный короткий путь, пусть и ненадёжный. При переходе через железнодорожные пути, люди прислушиваются к гудкам. Читают их и принимают решение: передвигаться дальше или встать, притворившись столбом, переждать проход состава.
Не только взрослые, но и дети накрепко заучили: если машинист даёт одиночный громкий длинный протяжный гудок, жди движения паровоза вперёд. Два резких гудка – машинист сдаёт машину назад. Три коротких – остановка.
Главные, первый и второй пути, забиты шлаком. Под почерневшими слипшимися ноздреватыми кусками остывающего шлака, местами проступают красные раскалённые не до конца сгоревшие угольки. От продолжающих гореть кусков вьётся синий дымок.
На выгрузке шлака стоят два ИСа. Не только Костя, но и Наташа обратили внимание на изменение передней части паровозов марки Иосиф Сталин. На могучей груди паровозов нет портрета вождя.
Не стало портрета, и паровозы как бы потеряли в облике и ранге. ИСы смотрятся, как офицеры, разжалованные в рядовые.
При жизни Сталина ни один паровоз не выходил на линию без его портрета. Не стало Сталина, не стало и портретов. Угасла слава великого человека, измочалившего страну.
В этом отношении показательна реакция жителей Железноводска. В день смерти Сталина лишь на здании райкома вывесили флаг с черными лентами да на его гипсовом бюсте перед Домом Культуры прикрепили чёрную ленту. И всё! Впечатление такое, что жители посёлка не придали значения этой смерти.
