приятеля Женьки Соколова.
– И никаких токарных станков?!
– Но зато больше ответственности, работа с людьми и с наличными деньгами.
К своим 16-ти я не имел профессиональных контактов ни с живыми людьми, ни, тем более, с живыми деньгами. Но люди не представлялись мне такими же монстрами, как три тонны металла с почти древнегреческим олимпийским именем ДиП.
***
– Что ж мне с вами делать, с продавцами-то? – задумчиво протянула директор магазина «Молоко» на проспекте Кирова, – Ладно, будете продавать на улице яйца, кисломолочку и чай. А там посмотрим.
Это был вызов. И мы с Серёгой его приняли. На каждую позицию товара был придуман рекламный текст в стихах. Выглядело это приблизительно так:
Байховый чай!
Поскорей налетай!!
Последняя пачка!
Доставай заначку!!!
Или вот, еще:
Болеешь?
Здоровье поправить легко!
Покупай кефир, ряженку,
Молоко!
Спешащие на работу граждане дрогнули, улыбнулись и выстроились в довольно длинную очередь к нашему лотку.
– Чего дают-то? – спрашивали крайние передних. И когда узнавали, что байховый чай, плевались от досады. Плевались, но продолжали стоять – срабатывал инстинкт советского покупателя – либо сегодня байховый, либо завтра никакого.
***
– Вы до обеда продали ящик чая?! – удивлялась директор магазина, – Вот этой дряни целый ящик?!!
Мы с Серёгой скромно улыбались и молчали.
– Вот вам три рубля премии. Лично от меня. Еще ящик продать сможете? Он там, в подвале уже год стоит.
К концу рабочего дня мы продали и тот ящик, и получили еще трёшку. Итого, три рубля чистой прибыли каждому. За день работы! Таких денег мы с Серёгой в руках не держали никогда.
***
Магазин «Молоко» и дальше не уставал удивлять нас с Серёгой финансовыми перспективами – подтащил продавщице к прилавку несколько ящиков кефира – рубль, убрал пустые бидоны из-под сметаны в подсобку – ещё рубль. При этом грузчики в магазине были и получали зарплату.
А записка на баклаге со сметаной: «Валя! Сметану не разбавляй, я её уже разбавила»?
Баян?* В нашем магазине этот баян играл для покупателей каждый день. Но все были довольны: покупатели внезапно выброшенными в продажу курями, которые почему-то всегда имели легкий синеватый оттенок, продавцы – покупателями за то, что покупатели есть даже тогда, когда покупать почти нечего. И те и другие называли советскую полупотрошёную курицу СИНЯЯ ПТИЦА. Первые за удачу её обретения, вторые за всё остальное.
Денежный разврат в магазине «Молоко» длился недолго – нас с Серёгой перевели в рыбный магазин на углу Кирова и Горького.
Взвешивать мы умели. С деревянными счётами было сложней. Поэтому под счёты мы положили клочок плотной коричневой обёрточной бумаги с таблицей цен.
Обёрточная
