окончен! Прошу, оставайтесь на своих местах, пока я не соберу ваши работы… Результаты будут объявлены через две недели после окончания учебного года, но, надеюсь, что вы об этом уже знаете.
– Да, мэм, – нестройным хором откликнулись студенты.
Госпожа Страйпер быстрой и лёгкой походкой, как будто ей не было, на примерную оценку Габриэль, немногим более пятидесяти лет, прошлась между рядов. К ней навстречу тянулись усталые руки, протягивающие белые листки с аккуратно заполненными бланками, а госпожа Страйпер торопливо собирала эти листки в одну высокую и плотную стопку, которую она ещё и спрессовала сверху своими ладонями, когда вернулась к столу и водрузила работы на него. Габриэль уже начинала чувствовать себя спокойной и свободной, словно птица, которая впервые ощутила чистоту и головокружительное счастье от полёта. Она снова покинула класс одной из первых, но теперь ей хотелось не прятаться ото всех и искать ответа на какие-то ненужные и совершенно глупые вопросы, а, напротив, её одолевало желание смотреть каждому встречному в лицо с гордой улыбкой и утверждать, что она, Габриэль Хаэн, полноправная победительница и королева нынешнего дня.
– Ну что? – с измученным видом спросила Мелисса, поднимая на них потухшие глаза. – Ещё столько дней каторги впереди…
– Скорее, – задорно подмигнув, улыбнулась ей Габриэль, – уже один день каторги остался позади!
* * *
Быстро пролетели дни суматошной экзаменационной недели. Никакими особенными происшествиями последовавшие экзамены не отличились, исключая лишь то, что в классе Люсинды и Стивена с компанией Тэф и Кумм, переволновавшись, перепутали двери и вместо биологии пришли на математику, которую сдавал выпускной класс. Строгая хэмптшидская комиссия рассудила этот инцидент как нечто, самым скверным образом попирающее основы школьной дисциплины, возмутилась до глубины души и даже отправилась к директору – выяснять, почему его студенты до сих пор не могут запомнить расположение кабинетов. Господин Мэнокс ответил на это очень просто – его слова до сих пор звучали из уст многих сплетников и сплетниц школы, несомненно, подвергаясь значительной правке и корректировке, чтобы приобрести более героическое звучание. Итак, господин Мэнокс ответил, беспечно взглянув на главу комиссии – господина Вирджила Дака: «Господин Дак, но что Вы можете требовать от двух учеников, появившихся в нашей школе совсем недавно и сдающих в ней первые экзамены? Уверен, что Вы в состоянии волнения также могли совершать некие вещи, в которых после, придя в себя, раскаивались и которых стыдились».
Видимо, господин Дак действительно делал когда-либо подобные вещи, поскольку он прекратил предъявлять господину Мэноксу свои претензии и ушёл из его кабинета, шумно переваливаясь с одной ноги на другую.
Лето буйствовало в воздухе.
