внезапно рухнул в воду и исчез в волнах прямо перед носом передних гидромобилей.
– Я думаю, вам хватит впечатлений на один день, дорогая, – не без самодовольства проговорила София Юстина.
– На всю оставшуюся жизнь, – прошептала Кримхильда и, глядя на княгиню восторженным взглядом, добавила: – Вы просто невероятная женщина!
«Victoria! Она моя!», – подумала София, а вслух сказала:
– Вот вам ещё один урок, принцесса: никогда не сдавайтесь, если есть шанс оставить противника с носом.
– Я запомню его, ваше сиятельство, – кивнула Кримхильда.
Претерпев четвёртое за один день превращение, на этот раз – в субмарину, мобиль пронёсся под водой мимо острова Сафайрос и спустя короткое время вошел в устье канала Эридан. Там Софии пришлось сбавить скорость. Над головой проплывали днища кораблей, виднелись контуры мостов и прибрежных зданий… Это было удивительное, завораживающее зрелище!
Миновав Петрейский мост, мобиль всплыл на поверхность.
– Ну, вот и Форум, – с облегчением вымолвила София Юстина.
Амфибия выбралась на сушу поблизости от Сенатского порта, проехала мимо большого и красивого здания, окружённого перистилем коринфских колонн, – здесь, в Патрисиарии, заседал имперский Сенат, – и остановилась. София указала на троих мужчин, которые прогуливались в сквере, и спросила гостью, узнаёт ли она кого-нибудь из них.
– Отец! Вы мне не сказали, что здесь будет мой отец… – прошептала Кримхильда, и прежний трепет вновь ворвался в её естество; она вмиг вспомнила, как одета, вернее, по понятиям суровых северян, раздета; она с ужасом представила, что сейчас скажет – и сделает! – отец, как посмотрит на неё брат, – и взмолилась: – Ради Творца и всех великих аватаров, спрячьте меня, ваше сиятельство!
Вместо этого жестокая София Юстина усмехнулась, отворила обе дверцы мобиля и подтолкнула принцессу к выходу:
– Вспомните, чему я вас учила. Смелее вперёд, навстречу судьбе!
Башенные часы Пантеона били шестой удар.
Глава четвёртая, в которой дочь первого министра Империи раскрывается перед варваром с неожиданной стороны
Герцог Крун увидел шествующих ему навстречу руку об руку женщин, но не сразу узнал их. А когда узнал, София Юстина убедилась в справедливости опасений Кримхильды и увидела вождя варваров в гневе. Налившимися кровью глазами Крун Нарбоннский скользнул по соблазнительной фигурке Софии, губы его беззвучно пробормотали какое-то северное ругательство, затем свирепый взгляд нехотя оставил Софию, ввиду невозможности прямо указать аморийской княгине на непотребность её наряда, и вернулся к родной дочери, чтобы уж на ней-то отыграться за двоих. Не говоря ни слова, нарбоннский герцог схватил своими железными пальцами обнажённую руку Кримхильды и потащил дочь в сторону; она не сопротивлялась.
В это
