– плодовитый род, а главное, удивительно музыкальный. И до, и после Иоганна Себастьяна Баха в их роду было множество знаменитых музыкантов. Предки Баха – непременные участники музицирования в церквях и при дворах. Известность этих музыкантов была столь велика, что в Эрфурте XVII века вообще всех музыкантов называли Бахами. Сохранился любопытный документ: в 1735 году Бах составил генеалогию своего рода по отцовской линии, вписав имена пятидесяти трех родственников. Все они, за редким исключением, целиком посвятили себя музыке.
Как видим, Бахи – славный род. Хотя и здесь не обошлось, что называется, без «урода». Один из сыновей Баха задолжал большую сумму денег у нескольких кредиторов и вынужден был бежать из города. Бах тяжело переживал неблаговидный поступок заблудшего сына и писал ему в письме: «Что я могу сделать или сказать еще, если мои предупреждения оказались отвергнутыми, а моя нежная забота и проявленная помощь оказались напрасными? Я могу лишь нести свой крест в терпении и поручить моего безответственного сына Божьей милости, никогда не сомневаясь в том, что Он услышит молитву скорбящего отца и в свое время приведет сына к пониманию того, что эта тропа через покаяние приведет к Нему».
Эммануил, сын Баха от первого брака, также повел себя не самым достойным образом. Самый успешный и богатый из всех сыновей великого композитора после смерти отца проявил непростительную черствость по отношению к своей мачехе, Анне Магдалене. Он не взял ее к себе, когда она впала в нужду, и допустил, чтобы через два года после смерти Баха она просила помощи у городских властей. Городские власти оказали ей своеобразную «помощь» – отправили ее в дом призрения, где обитали одинокие больные старики и нищие. Там спустя восемь лет и умерла Анна Магдалена, вторая жена великого композитора.
Если предположить, что Эммануил мог не питать к своей мачехе особой симпатии, то по крайней мере в память своего отца он должен был уберечь ее от нищеты. А если даже и не ее, то хотя бы ее младшую дочь, свою сводную сестру Регину – та тоже влачила нищенское существование (в последние годы ее тяжелой жизни ей помогал Бетховен). Но Эммануил не сделал ни того ни другого.
Американский журналист Патрик Герберт как-то заметил: «Умник – это человек, который смотрит на сосиску и думает о Пикассо». Бах, человек крепкой физической конституции и здоровых инстинктов, к числу умников не принадлежал. Однако умники и эстеты всех стран сегодня взахлеб говорят о музыке немецкого композитора. Вероятно, гений, который «парадоксов друг», – скорее детище светлого сердца, чем просвещенного ума.
У Льва Толстого можно отыскать оригинальное представление о красоте и понимании музыки. Всю музыку он уподобил горе: «Основание горы широко… Широк слой людей, способных понимать народную музыку, народную песню. Моцарт, Бетховен, Шопен стоят уже выше; их музыка сложнее, интереснее, ценителей ее тоже очень много, но все же не так много, как первых: количество их изобразится средней частью
