голову и еле слышно поздоровалась в ответ – от ее внимания не ускользнуло то, что бескровные губы еще не отошедшего от них капельдинера неодобрительно сжались.
Вскоре он удалился, и леди Элизабет громко зашептала:
– Боже, клянусь, я вот-вот упаду в обморок! – Девушка принялась энергично обмахивать карточкой свое обширное декольте. – Мы тут как в печке, но я не осмелюсь раскрыть свой веер. Вот Изабель Рэйнсфорд, – она качнулась в сторону заплаканной девушки, – раскрыла свой всего на секундочку, а к ней уже подлетели камергеры, словно коршуны к мертвому телу. Забавно было за этим наблюдать. – Она придвинулась ближе и наконец понизила голос: – Говорят, Ее Величество раздражает шуршание.
– Спасибо, что предупредили.
Хелен задумалась, стоит ли заметить, что взмахи белой карточки, заменившей веер, в той же мере могут не понравиться Ее Величеству, но все-таки промолчала. Леди Элизабет вся раскраснелась от жары, и ей необходим свежий воздух. Девушка опустила взгляд на свой «Верни Мартен» и все еще привязанный к пластинкам обрезок голубой ленты. Карлстон поступил возмутительно, украв ее медальон, однако теперь ей нечего скрывать от тетушки. Можно больше не волноваться о том, хватит ли ей рук и на панье, и на шлейф, и на портрет, когда она будет делать реверанс перед королевой.
Перед королевой!
По коже головы и плеч пробежали холодные мурашки. Боже милостивый, если бы медальон остался у нее, то получилось бы, что она предстанет перед королевой, держа в руках портрет предполагаемой изменницы. Что подтолкнуло ее к подобной глупости? Хелен смотрела перед собой, как лошадь с шорами на глазах, и упрямо шла по своему пути. Ей почудилось, что на нее уставились сотни обвиняющих взглядов, но в гостиной все оставалось неизменным: внимание гостей и придворных было сосредоточено на троне. Капельдинеры вышагивали по ковру, следуя давно заученным маршрутом. Поэтому Карлстон забрал миниатюру? Хелен сморщила лоб, гадая, можно ли приписать ему столь благородный мотив. Нет. Однозначно графом двигали иные причины, и она руку бы дала на отсечение, что они были совсем не рыцарскими. И все же этот человек спас Хелен от ее собственной безрассудной недальновидности.
Леди Элизабет наклонилась к самому уху Хелен и жарко зашептала:
– Насколько я знаю, мисс Крэнсдон – ваша подруга? – От любопытства ее глаза стали еще более выпуклыми. – Мисс Делия Крэнсдон.
Хелен еще глубже вжалась ступнями в толстый ковер:
– Да.
– Это правда – то, что про нее говорят? Что она сбежала с джентльменом, который убил служанку в таверне, а затем и себя?
Служанку? История превращалась в кровавую резню.
– Ни о чем подобном я не слышала, – сказала Хелен, твердо отрицая оба преступления. – Кто вам это рассказал?
– Слухи ходят по всему залу, – взмахнула пухленькой ручкой леди Элизабет. – Так это неправда?
Хелен
