барак, в котором содержится вовсе не скот. Впрочем, судить за это мой нос явно не стоит, ведь он был введен в заблуждение миазмами человеческих испражнений, доносящимися из дальнего, затемненного угла помещения, которые, смешиваясь с запахом немытых тел, и создавали этот всепроникающий «аромат».
Ничего не скажешь – мило. А главное – никаких ненужных излишеств. Лично мне спартанская обстановка всегда импонировала. Да ладно: шучу, конечно, шучу. А что мне еще остается? Не пялиться же в единственное на весь барак окно со щелями шириной в палец, из которых нещадно сифонит морозным воздухом? К тому же и далековато оно от меня, нары-то мои у противоположной стены, аккурат рядом с массивной входной дверью, сделанной из неизвестного мне серебристого металла.
Стены… Только сейчас я обратил внимание на то, что материалом для них послужила какая-то странная пористая порода, причем они монолитны, ни единого шва не наблюдается; как и на самом потолке, впрочем. Что стены, что потолок – грязного сероватого цвета с отчетливо видимым налетом копоти. Откуда копоть – догадаться несложно, если повернуть голову чуть правее: там, ближе к середине барака, выложен небольшой очаг, почерневший от частого использования.
Барак, как про себя я назвал это убогое помещение, был абсолютно пуст. Не считая меня, конечно. Плохой знак, очень плохой. Остается лишь надеяться, что Эльвианору поместили в какое-то другое, более приличное место.
Ладно, хочешь не хочешь, а пора вставать. Осмотреться, проверить на прочность стены, окно да дверь своего нового жилища. Я свесил ноги с нар, встал, потянулся, разминая затекшие мышцы. Тишина, на мои телодвижения никто не реагирует. Тюремщикам наплевать, чем занимается их пленник. А может, оно и к лучшему: после того как я измочалил напавшего на мою спутницу «мопса», ожидать приличного приема с их стороны было бы полнейшей глупостью.
Подошел все-таки к окну. Вид из него открывался так себе, на троечку: унылая равнина, покрытая слоем бурой растительности вроде травы, полоска леса вдали, где-то у самого горизонта. Ну вот и все, пожалуй, не считая узкой ленты дороги с растрескавшимся покрытием. На вид она казалась не то чтобы неухоженной, а скорее древней, от нее так и веяло чередой пролетевших тысячелетий. Куда она ведет, кто те безвестные строители, что соорудили ее посреди этой убогой пустоши, – откровенно говоря, на это мне было начхать. А вот на оконное стекло – нет. Поковырял его ногтем, саданул кулаком, а затем, разогнавшись как следует, в прыжке приложился к нему ногой. Реакции – ноль. Зато теперь становится понятным отсутствие металлической решетки.
Уяснив, что из места моего заточения просто так не выбраться, я почему-то сразу успокоился. Вновь забрался на свои нары, прикрыл глаза, представляя, что нахожусь где-нибудь на курорте, а свежий морской бриз, играя, теребит мне волосы, брызгает на лицо крупицами солоноватой влаги…
– О слава Великому Терихоандронасу, вы живы!!!
– Да
