решений, будь то деловых или социальных. Так повелось в России испокон веков. Эти истории встроены в каждодневные разговоры и используются для выражения человеческих чувств, жизненного опыта и впечатлений.
По сути, наша жизнь состоит не из фактов, которые со временем забываются, а из впечатлений, отраженных в жизненных историях, которые сохраняются надолго в нашей памяти. В России люди часто вспоминают не простые факты, а впечатления, что и становится предметом обсуждений. Эта манера породила естественную для россиян культуру использования рассказов как вид коммуникации. Без историй разговоры в России оказались бы сухими, лишенными чувств и формальными, как это можно увидеть в других культурах.
Интересен взгляд на этот феномен со стороны. Например, Ries (1997) подчеркивает внутреннюю культурную динамику, существующую в российском обществе: «…слушая каждодневные разговоры преимущественно среди московской интеллигенции, она обнаружила, что такое общение служило представлением, в котором жанры повествования становятся существенными определяющими элементами передачи смысла. Эти жанры устанавливают не что иное, как границы передаваемого смысла; таким образом, в контексте перестройки она заметила, что эти глубокие повествовательные образы вокруг таких тем, как страдание, бессилие и притеснения, стали препятствиями для всеобщего участия в государственной программе социальных изменений».
Однако исследователи и бизнесмены часто пренебрегали и пренебрегают естественным для россиян стилем общения. Например, такой метод исследований, как анализ историй, не очень активно использовался в эмпирических наблюдениях российского общества и бизнеса, проводившихся ранее. На мой взгляд, не очень разумно игнорировать в общении с потребителями или в политических дискуссиях манеру коммуникации, абсолютно естественную для россиян. В результате заложенные значения, понятия, выражения и чувства попросту остаются незамеченными.
Современная антропология кардинально отличается от антропологии прошлых веков. Как замечает Silverman (2006), «антропологи уже давно признали, что культурные позиции относительны по отношению друг к другу, хотя их утверждение о сущности классической европейской антропологической школы явно прожило слишком долго». Эта рекомендация особенно уместна в контексте усиливающейся глобализации. В прошлом антропологи были более озабочены изучением внешних характеристик и проявлений той или иной культуры. Тогда как современные исследователи и менеджеры более заинтересованы в раскрытии не только внешних и очевидных факторов, но прежде всего скрытых внутренних аспектов культур. Возможно, в условиях частых и резких политических и экономических перемен в странах с переходными экономиками спрос на такие антропологические исследования останется стабилен на десятилетия вперед.
Известный пропагандист и эксперт в анализе историй Boje (1991) утверждает, что «в организациях повествование – это предпочтительная
