подошел к нам и каким-то не своим, хриповатым голосом крикнул Боре:
– Когда зовут, надо подходить!
– Я не пес, чтобы бежать на свист, – ответил Боря.
– Фамилия! – сорвался на мальчишеский фальцет военный, и рука его потянулась к кобуре.
Боря ответил нехотя, как-то лениво и дурашливо:
– Шкарбан.
– Немец? Откуда? – отрывисто спросил военный, и светловолосый Боря, так же лениво-дурашливо, ответил, налегая на первый слог:
– Цыган. Местный.
Молоденький никак не хотел отпускать Борю, думал, сопел, старался делать зверское лицо, но ему это не удавалось. Он быстро оглянулся.
Его товарищи нетерпеливо топтались у машины, уже и дверцы были распахнуты, а молоденький все не унимался. Вытащил из кармана фотографию Эммы, потребовал:
– Где данная гражданка скрывается? Кто спрятал? Адрес! Отвечать! Быстро!
– А-а, – протянул Боря, – тык, это, ушла она, понимаешь ли. Рано утром. С сумкой ушла. В ту сторону.
И махнул рукой куда-то в сторону ближних сосновых лесов.
– Так? Он не брешет? – неожиданно уставился на меня курносый.
Я отрицательно помотал головой, ничего не понимая. Знал, что врать взрослым нехорошо, но и сказать правду о тете Гриппе этому, начищенному до блеска человеку я не решился.
Военные еще немного потоптались у машины, вытирая пот со лба, поговорили о чем-то и уехали, сердито хлопнув дверцами. Когда пыль рассеялась, Боря крепко пожал мне руку и сказал:
– Молодец, мужик!
Я спросил его, за что их арестовали. Они же хорошие люди. Боря ответил не сразу, и ответ его ничего мне не объяснил:
– За то и арестовали. Вырастешь – поймешь. И знаешь, парень, чем меньше будем о них болтать, тем лучше.
И верно: мало кто вспоминал о Фокиных, хоть мне страшно хотелось узнать, куда пропала красивая Эмма. Мама с папой как-то заговорили о ней, но, едва я вошел, они сразу замолчали, и лица у них были какие-то встревоженные. Забегал я к тете Гриппе, будто за хлебушком с маслом, и Эммы в их комнате не находил. Подмечал: тетя Гриппа что-то слишком веселая, Валерка, наоборот, больно серьезен для своего возраста, а Юле вообще не было дела до наших взрослых тайн – она тут же тащила меня поглядеть на новую куклу Марусю.
Очень беспокоилась о девочке домработница Валентина, всех спрашивала, все пожимали плечами. А тетка Фрося плечами не пожимала, она своим могучим плечом так толкнула Валентину, что та упала прямо на цветы в скверике. Не ругалась, поднялась, отряхнула платье и нехорошо посмотрела на Васькину мать.
– Сволочь, напялила чужое платье, – сказала негромко тетка Фрося, когда домработница ушла.
Война
Новость, новость! В город приехал цирк! Мы с мальчишками бегали смотреть, как ставят громадный шатер, выгружают из машин какие-то таинственные ящики. Из кабины выкатился
