установить в Москве памятник Ивану Федорову. Тогда же была объявлена подписка. По подписке собрали 25 тысяч рублей.
Памятник был заказан скульптору М. Антокольскому. Антокольский писал об этом своему приятелю, критику В. Стасову: «Несколько дней тому назад я получил письмо от гр. Уварова, опять насчет статуи „Ивана Федоровича“, первого книгопечатника в России. Эта модель должна идти на утверждение государя – следовательно, прямо в Академию, то я отказываюсь от этой работы… Я не хочу, чтобы ослы были моими судьями».
Правда, вскоре Антокольский изменил решение, и в 1885 году он написал тому же Стасову: «…лет восемь, если не больше тому назад, получаю письмо от покойного графа Уварова: сделать эскиз монумента для первого книгопечатника в России. За этот эскиз он предлагает мне вознаграждение, и, в случае если эскиз будет одобрен государем, то работа, конечно, останется за мной. Тогда я был слишком самостоятельным, чтобы отвечать на подобные предложения, и не отвечал. В год коронации (т.е. в 1881 году – АМ.) я был в Москве, заходил с Боголюбовым в Исторический музей, где встретился с графом Уваровым. Боголюбов представил меня, и он шутя сказал, что на меня зол за то, что я не хочу сделать статую первопечатника. Мое положение тогда было затруднительное, и я обещал начать. При этом он сам назначил за эскиз 1000 рублей. Я уехал в Париж и сделал этот эскиз. Между тем граф Уваров захворал, я ждал его выздоровления и, к сожалению, дождался его смерти. Прошел год. Наконец, я спрашиваю в Археологическом обществе, куда давно был послан проект статуи: „Кто заплатит мне 1000 рублей, и какая участь постигла мою работу?“ В ответ на это я получаю протокол, который ясно доказывает, что мой эскиз был подвергнут экспертизе, и по совету знатоков было решено, что эскиз мой негоден, потому что я представил его как рабочего, „между тем, как он был не только рабочий, но и высоконравственный человек, который много пострадал за преданность свою делу“. Черт бы их побрал! Точно рабочий не может быть высоконравственным человеком! Точно это какой-то недостаток, что я представил его в минуту того труда, который он страстно любил и за который пострадал! Точно это недостаток, что поэта представляют, когда он творит, а полководца на поле битвы!»
Можно себе представить возмущение маститого ваятеля: его сначала долго уговаривали, а затем, по сути говоря, дали пинка.
Правда, у заказчиков был несколько иной взгляд на события. В «Отчете по сбору пожертвований и возведению памятника Ивану Федорову», вышедшем в 1914 году в сборнике «Древности. Труды Императорского Московского археологического общества» было сказано: «Антокольский принялся за заказ, как будто заинтересовался, но, живя на Западе, среди совершенно чуждого уклада жизни, он, несмотря на весь талант свой, не мог создать типа Ивана Федорова, сына старой древней России, диакона церкви Николы Гостунского… Антокольский представил обществу модель простого чернорабочего у станка, с засученными рукавами и в костюме не подобающем дьяконскому
