что хоть чем-то может помочь своим, но Аникеев встретил главного конструктора холодно.
– Чудеса, – сказал он, – разве на вас нажимают? Делайте, как делали. У нас еще все в тумане, кто вам наболтал? – Он подозрительно взглянул на Крылова.
– Мы весь риск берем на себя, – сказал Гатенян. – Мы верим, что у вас все получится.
Аникеев раскланялся.
– Спасибо. Но вам-то что за выгода? Вы же производственники, вы должны противиться внедрению нового, а вы хватаете из рук недопеченное. Так не бывает. Это ж беспорядок.
Главный натянуто улыбнулся.
– Конечно, если у вас сорвется, получится беда, но еще большая беда, если мы будем выпускать аппаратуру образца сороковых годов. – Он развернул перед Аникеевым схемы аппаратов, применяющихся на опытной линии.
Аникеев поморщился.
– Да, это, конечно, тухлятина. Но подождите, пока мы отработаем.
– Невозможно.
– Пообещай вам, так вы в полной надежде начнете перестраивать производство.
– Факт, – сказал главный. – Будем готовить участки для малых выключателей: отливку трубок наладим.
Аникеев поехал с ним на завод, вернулся оттуда расстроенным, набросился на Крылова:
– Это вы меня втянули, ну как им отказать? Как, я вас спрашиваю?
Было, конечно, страшновато. Результат, технически осуществимый, конструктивный, должен был получиться во что бы то ни стало, вопреки всем случайностям и к намеченному сроку.
– Все равно что обещать вернуть долг из кошелька, который я найду в подъезде через неделю, – бурчал Аникеев.
Крылов только посмеивался: он понимал, Аникеев в душе восхищается и главным, и ребятами из КБ.
И вот тут-то Крылов имел глупость указать Аникееву на масштабную поправку. Крылов предлагал определить ее не опытным путем, а расчетом – так будет быстрее и проще.
Аникеев с непроницаемым лицом выслушал его доводы, и когда наконец Крылов замолчал, Аникеев тихонько запел. Не отрываясь от окуляра прибора, он пропел «Тореадор», «Во поле березонька», «Синие ночи». Потом спросил:
– Вам известно, Крылов, кто опаснее дурака? Не знаете? Дурак с инициативой.
Сотрудник лаборатории Юрий Юрьевич, которого звали Ю-квадрат, сказал, когда Аникеев вышел:
– Сережа, никак ты разозлился? Бессмыслица. Аникеев хамит, как птица летает.
– Он хочет превратить меня в робота!
– Милый мой, еще Маяковский заметил: все мы немножко роботы.
– Посмотрим, кто кого!
Он ненавидел Аникеева. Зажимщик! Аракчеев! Солдафон! Слово «дурак» жгло его. Посмотрим, кто дурак! Втайне он вызвал Аникеева на поединок, но тут же струсил. Слишком безошибочной всегда оказывалась интуиция Аникеева. Но, раз тронувшись, лавина разрасталась. Послушно выполняя все указания, он молча спорил,
