железнодорожник.
Васильев, услышав это, крякнул и подкрутил усы.
Все запрыгнули в вагоны и поезд тронулся.
Лукин сдвинул фуражку на лоб и крепко почесал затылок. Перетащив мертвецов в сарай с помощью путевого обходчика, дал тому задание:
– Ты, вот, что, Федотыч, найди кого-нибудь могилы-то рыть. Телегу тоже организуй. А я вам за это литр медицинского!
Федотыч, пьющий человек, счел обещанную плату более, чем достаточной, и исчез во мраке. Спустя час он вернулся с дальним родственником Демьяном, крепким дядькой лет тридцати, и телегой, влекомой престарелой кобылой Лягвой.
Почуяв мертвецов, Лягва забеспокоилась, заржала. Демьян замахнулся на неё прутом:
– Стой смирно, падшая женщина, не то заткну глотку конским органом размножения, ты, испачканная калом самка собаки!
(Так прозвучал бы перевод его слов на литературный русский язык!)
– Нешто, справитесь, вдвоём-то? – заботливо поинтересовался Лукин, глядя, как мужики грузят тела.
– Ничо! Земля у нас лёгкая. А литру на троих делить тяжело, тама дробь получается, а я в школе с дробями не дружил! – усмехнулся Федотыч.
До деревенского кладбища от станции было километра четыре. Взяв с собой лопаты и фонарь «Летучая Мышь», все трое отправились туда, предварительно приняв в организмы по сто граммов. Не то, чтобы они испытывали страх, а так, для твердости руки и пущей бодрости. Добрались меньше, чем за час. Разметили место, принялись копать. Кресты и пирамидки, увенчанные пятиконечными звёздами, отбрасывали причудливые шевелящиеся тени. Совсем близко ухал филин. Оставшемуся у телеги Лукину было неуютно, и он выпил ещё сто граммов. Внутри захорошело, и ни мрак ночи, ни два покойника в телеге, ни дурак-филин больше не беспокоили.
Через час с хвостиком, когда он уже клевал носом, задрёмывая, землекопы вернулись.
– Готово, товарищ Лукин!
Они взяли труп Варнавы и понесли. Лукин освещал дорогу. Опустив ношу в не такую уж и глубокую (не более метра) могилу, и засыпав землёй, вернулись за вторым мертвецом.
– Ух, и тяжелый же! Вдвое против того! – посетовал Демьян и присовокупил несколько междометий и народных выражений.
– Ага! – подтвердил Федотыч, человек пожилой и отнюдь не богатырь, после чего добавил более обширный комментарий, тоже из народный выражений.
На полпути остановились передохнуть, положили мистера Тики на землю. Край брезента завернулся и стало видно лицо.
– Слышь, кум! Татарин, вроде? – нагнулся поближе Федотыч.
– Точно, татарин! – подтвердил Демьян, – Товарищ Лукин! Он татарин!
– Ну, татарин, ну, и что? – ворчливо отозвался Лукин.
– А то! Кладбище у нас православное! Как татарина нерусского хоронить?
Лукин, которому очень хотелось закончить это неприятное дело побыстрее, обозлился:
– Ты мне религиозную пропаганду прекращай! Нынче
