время, капитан.
Когда он сделал и это, я пошевелила пальцами в ботинках. Довольно удобно.
– Теперь, надеюсь, все? – Он по-прежнему сидел передо мной на корточках, и я не смогла побороть искушение. Я сделала то, что хотела сделать все это время, – двинула ему носком ботинка в беззащитно выдвинутый вперед, лживо-раздвоенный подбородок, основную гордость их бесславного следственного управления, где воруют ремни жертв автокатастроф.
Удар получился не сильным, но унизительно-ощутимым. Капитан не удержался на ногах и плюхнулся на задницу.
– Теперь все, – констатировала я, – считайте, что мы квиты, капитан.
– Сучка! – удовлетворенно сказал он, потирая ушибленный подбородок. – Ты у меня еще наплачешься, симулянтка!
Он подошел к двери, приоткрыл ее и осторожно выглянул в коридор. Тотчас же полоску приглушенного света из коридора перекрыла чья-то громоздкая фигура. Капитан о чем-то пошептался с коридорной тенью и обернулся ко мне.
– Ну, поехали, – его лицо расплылось в предвкушении близкого реванша.
Только теперь я почувствовала опасность. Черт возьми, почему с такими предосторожностями он забирает меня из клиники, да еще вечером, когда нет никого из ведущих врачей?..
– Надеюсь, все согласовано с руководством клиники? – Я старалась сохранять спокойствие.
– Конечно, – ни один мускул не дрогнул на его лице, и это убедило меня в том, что он лжет. – Пойдемте, нам уже пора.
– Я никуда не пойду. Только в присутствии врача…
Капитан легко поднял меня с кровати, легко подтолкнул к двери и злорадно шепнул мне в затылок:
– Пойдешь, никуда не денешься. Или ты думала, что я до второго пришествия буду с тобой вошкаться?
…Мы вышли в полуосвещенный по причине позднего времени коридор. Где-то в самом конце маячила тяжелая фигура напарника капитана. Я нарочно шла медленно, цепляясь глазами за плотно прикрытые двери палат: в одной из них лежит чемпион Европы по греко-римской борьбе, я даже знаю, где именно… Его помощь сейчас бы не помешала.
– Передвигай ноги поживее, – шепнул мне в спину капитан.
– Не могу. Ботинки жмут…
Неожиданно руки капитана настигли мои плечи, сжали их, и я оказалась прижатой к стене.
– Если ты не заткнешься, если не перестанешь ныть, – хрипло прошептал он, – то времена, проведенные в коме, покажутся тебе райскими кущами. Эти ботинки не могут тебе жать, потому что это твои ботинки. Ты поняла?
– Отпусти меня, сволочь, – снова этот жуткий приступ тошноты, с которым все труднее справляться, снова ощущение невесомой тяжести в животе от близкого лица капитана, – иначе так врежу по яйцам, что не обрадуешься!
– А ты, оказывается, не все забыла, – он все-таки отпустил меня, и мы продолжили бесконечный путь по бесконечному коридору.
…Сейчас будет поворот направо, черный ход, который закрывается только на ночь, потом пост дежурной медсестры, возле которого я постараюсь
