и обо всех нас, присутствующих…
– Кинули? Что я слышу! Ха! – заорал вдруг смокинг, и все уже окончательно понимали – этот человек давно под воздействием чего-то и мало вменяем.
Стало ясно – он бесился оттого, что ему всё же не дали права выступления. Раздался истошный женский крик, все посмотрели туда и увидали, как две дамы вовремя остановили руку смокинга, схватившую было тяжелую пластиковую непочатую двухлитровую бутылку с сидром и норовившую, похоже, швырнуть ее прямо в центр зала.
Но обстановка не разрядилась… Через несколько минут случилось то, чего уже не ожидал никто.
Смокинг схватил большую фарфоровую тарелку и… со всего маху пустил ее в стену над головами фуршета.
Тарелка полетела как корабль инопланетян – с такой же комической скоростью. Раздался женский визг, от стены отлетел кусок штукатурки, и взорвалась шрапнель… Мелкие острые осколки тарелки молниеносно разлетелись над всеми столами. Некоторые попали в людей.
Один человек успел закрыть лицо рукой, и по руке пошла кровь. Другой тут же выбежал из зала с окровавленной лысой головой, очевидно, ища возможность медпомощи.
Наступило молчание. Как будто электрический разряд вырубил всех, обратив тихонько шумящий сонм людей, стоящих за столами, в музей восковых фигур.
– Охрана! Сюда! – раздался чей-то голос, прервавший общий шок.
Через полминуты в зале возникли двое в черных костюмах и попытались скрутить третий черный костюм – смокинга. Но ничтоже сумняшеся он обрушил на них сильные удары кулаков.
Один из охранников отлетел в сторону, второй пытался все-таки еще схватить смокинга, но тот бил его сильно и жестоко.
Тут вдруг рядом оказался еще один, рыжий человек. Кто знает, кто это был – публики собралось много всякой разной… Похоже, впрочем, он заявился сюда с довольно случайной, праздно забредшей немного подгулявшей компанией.
Этот рыжий схватил со стола пустую бутылку от вина и разбил ее об голову смокинга. А потом остатком разбитой бутыли ткнул его еще разок – в грудь.
Смокинг покачнулся и стал съезжать вниз, под столы. Показалась кровь.
– Ну, Онуфрий, «розочкой»-то ты зря! – раздался чей-то сожалеющий разумный голос. Как оказалось, принадлежавший товарищу рыжего, топчущемуся где-то рядом с ним. Некоему темноволосому Фильке…
Вечер перезагрузился и возобновился. Правда, некоторые гости покинули выставку, шокированные жестокостью рыжего Онуфрия. Впрочем, содеянное обкуренным смокингом деморализовало многих не меньше.
Прошло недели две. Онуфрий Копытнин давно бы, наверное, забыл про ту выставку, на которую они завернули с Филькой примерно так, как одно время забредали послушать заседания в суде, поскольку последний находился недалеко от дома и можно было прочитать в объявлении,
