курс. Мальчишка, совсем. И один у матери. – Малышев провёл рукой по карманам, – И тот, что убил, не по злобе, тоже у матери один. А математика и так понятна.
– «Раки» и «двоковцы» – что за группировки? – поинтересовался Глебский.
– Да какие там группировки. – Отмахнулся майор. – «Раками» у нас в городе называют курсантов речного училища. А «двоковцы» – будущие офицеры. Курсанты ДВОКУ. Дальневосточного общевойскового командного училища имени маршала Рокоссовского.
– Нашла коса на камень? – Глебский пил чай мелкими глотками, так, чтобы не обжечься. – Молодая кровь бурлит?
– Вроде того.
– А другие убийства, к примеру, из мести, или с целью наживы, случались?
– И такое бывало. Только для нас, товарищ подполковник, подобное событие редкость. Закрытый город. Пограничный. – Тут же пояснил Малышев. – Отсюда и защищённость. «Залётные» два года назад пытались права качать. Сначала «заелись» с местными «химиками[1]». Номер не прошёл. Потом, то ли со злости, а может от безнадёги, убили таксиста. Хотели воспользоваться машиной и выручкой. Да не учли одного момента. Дороги то из города всего три. И до ближайшего селения километров восемьдесят. А заправок по пути нет. Бензин кончился. Машину с трупом бросили, ушли в лес. На пятые сутки сами сдались. Обмороженные и голодные.
– Так, значит, бывало?
– А чем мы отличаемся от других? – Малышев отставил свою чашку. – Простите за вольность.
– Всё нормально. Это именно то, что я хотел узнать. Для начала. – Тут же уточнил следователь. – Какие версии отрабатывает милиция? Вы с ними в контакте? Кто непосредственно занимается расследованием? – вопросы прозвучали хлёстко, жёстко, требовательно.
– Дело находится под особым контролем начальника областного управления внутренних дел полковника Ларионова. На данный момент, лично им сформированной группой отрабатывается версия убийства Василия Трифоновича в целях ограбления.
– Вот как? Именно ограбления?
– Так точно!
– Так точно, так точно… – подполковник отодвинул чашку подальше от себя. – Время покажет: точно или нет. – Глебский кивнул в сторону двери, ведущей в кабинет начальника областного управления. – Кто и когда опечатал?
– Василий Трифонович. Лично. Перед тем, как в последний раз покинул здание управления. Более кабинет никто не открывал.
– Вот это молодцы! – похвалил следователь. – Вот это правильно!
– Кабинет будем сейчас вскрывать? – поинтересовался майор.
– Зачем? Куда спешить? Думаю, сначала следует съездить в милицию, прояснить ситуацию на месте. А после и кабинетом займёмся.
При этих словах подполковник кивнул Егорову. Лейтенант быстро поднялся с кожаного дивана, прошёл к двери, присел на корточки и внимательно осмотрел оттиск печати, вжатый в пластилин. С полминуты исследовал слепок.
– Всё,
«Химики» – так в во времена СССР в народе, в просторечье называли тех лиц, кого досрочно выпустили из мест заключения, и они свой срок были обязаны, по решению суда, доработать на государственных стройках, «на химии».
