же сможет реализовать все свои желания при жизни. Ему что, тоже будет даровано забвение? Как-то это неправильно, по-моему.
– Ой, кротик, – Люн усмехнулась, – не путай все. Если какой-нибудь вор или насильник сможет реализовать себя при жизни, он, конечно, обретет покой. Но, скорее всего, люди ему не позволят. И он попадет в тюрьму. А там уж какая реализация? Так он и будет там сидеть, мучаясь от несбывшихся желаний и надежд. А потом на Арон попадет. Хотя я, например, – тут Люн как-то грустно вздохнула, – считаю все это очень несправедливым. Ведь злодеи не виноваты, что они злодеи. И кроме того, – что есть добро, а что зло определяет само общество. А оттого зла в мире никак не меньше добра. Общество просто делит все на хорошее и плохое. Это почти как инерционная система. Если ты движешься вместе с ней, то ты сразу хороший, если же против – плохой. И все же, даже у злодеев есть шанс. А правильно это или нет, не нам с тобой судить.
– Спасибо Люн, – Антон даже встал из-за стола, чувствуя, что разговор, по всей видимости, заканчивается. – Ты очень доходчиво все объяснила и многое мне теперь стало понятней в нашей земной жизни. Одного я вот только не могу понять. Что же я то тогда такое. И почему я теперь, – он глянул на девочку, – вот даже хотя бы просто разговариваю с тобой?
– Признаться, я и сама этого не понимаю, – Люн вновь задумчиво посмотрела на Антона. – Но, надеюсь, что и этот вопрос мы с тобой разрешим. Ведь не один же ты такой во Вселенной. Где-нибудь наверняка что-то подобное уже происходило. Быть может на других звездах или в других планетарных системах.
– А что, есть и другие такие звезды? – Антон почему-то очень удивился подобной возможности, хотя она и явно проистекала из того, о чем говорила девочка.
– Конечно есть. И их много. Не меньше, чем ваших обычных, неживых звезд. Мир полон жизни и только вы, люди, этого не видите. Вы, конечно, эндемики, то есть обитаете только вокруг Арона. Но, неужели же вам никогда не казалось странным, что вы так и не смогли найти другой жизни в космосе. Ведь он такой большой, почти бесконечный.
– Да-а, казалось, – Антон опять сел. – Все это было как-то нелогично и необъяснимо. И как жаль, что я теперь один изо всей человеческой цивилизации знаю правду. Я, конечно, могу и другим рассказать. Но кто мне поверит.
После этих слов Антон опять поднялся со стула и подошел к окну. Там он увидел свой мир: деревья, огород, забор. Облака, небо и Солнце. Но как же этот мир был теперь непохож на тот, что он знал когда-то и который, как ему казалось, понимал. Нет, он, конечно, ничего не понимал и даже не видел. «Кротик» – все время говорила ему Люн. Да, он был кротом. Слепым, несчастным и беспомощным. Как и все те миллиарды людей, живущих вокруг него на этой уютной, красивой, но такой одинокой и затерянной в бесконечном космосе неживой планете.
11. БЕЗУМЕЦ
– Так что же мне теперь делать? – спросил наконец Антон, после того как наверное минут десять молча смотрел в окно. – Ведь мне теперь совершенно невозможно жить как прежде. Как после всего
