белки, – пишет этнограф Б. Э. Петри[44]. – Русские их совершенно не умеют различать. «Кто следы знает, тот всю зиму промышляет» – говорят тунгусы. В это время года беличий промысел требует от охотников много сообразительности, навыков и знаний. Эти знания передаются из поколения в поколение. Отцы учат детей на практике, показывая им, как отыскивать белку в гайне. Приведу здесь рассказ старого охотника-тунгуса Мосюка его собственными словами, записанными мной с почти стенографической точностью: «Белка всяко хитрит. Кто ее учит? Откуда она знает, что человек ее по следам искать пойдет?[45] Который человек следы понимает, тот белку добудет, кто не понимает, тот простым (с пустыми руками) домой придет. Самая хитрая по кругу ходит: утром выйдет, круг даст и вечером к дереву придет; на утренний след пойдет, а с него на дерево в гайно. Человек ищет, по кругу ходит, деревьев много – не найдет. Другая белка с гайна по деревьям идет, скачет, следу не дает саженей на десять, которая на двадцать. Потом на снег спустится и тропу делает. Тропа сначала прямая в обе стороны идет, по ней лишний след не даст, саженей на пятьдесят прямая тропа идет; потом много троп сделается – корм ищет. Назад опять по тропе белка идет, с тропы на дерево и поверху в гайно. Тут понимать надо, куда сытая белка шла, куда голодная. Это надо примечать, тогда путь белки поймешь, в гайно попадешь. Кто не понимает, тот день проходит, ничего не добудет. Эти две белки самые хитрые. Третья белка не шибко хитрая. Тропа ее прямо идет. Следы все на тропу собираются. Тропа к дереву идет, а с дерева дорога поверху в гайно. Эту белку легко найти. Другая белка с осени сорок сажен с тропы по деревьям идет. Тут по соринкам узнаем. Когда пороша выпадет, в лесу чисто станет, а белка с дерева на дерево скачет, где царапнет, где ветку тряхнет – соринки падают: по ним верхнюю дорогу белки видишь. Ну а погода придет (ветер), сору много упадет – тогда не видно, который белка роняла. Четвертая белка – самый последний дурак. От гайна тропы во все стороны делает: по какой ни пойдешь, прямо к дереву придешь. Эту всякий найдет. С осени белки много хитрят; весной, как тепло будет, дни дольше станут, перестают белки хитрить: устают, что ли? Нет у них больше хитрости; с дороги каждая белка прямо в гайно идет. Когда белку в гайне найдешь, посохом для лыж шоркать по дереву надо – белка из гайна выскочит, шибко боится; раза два пошоркал – выскакивает. Тихонько шоркаешь, она голову из гайна высунет, более шоркнешь – более вылезет, тогда стреляешь».
Рассказывая Б. Э. Петри об отыскивании белок, тунгус даже нарисовал схемы расположения троп в разных случаях и следы белки на «жировке» по отношению к местоположению гайна. Мы приводим здесь эти схемы из цитированной книги, посвященной описанию охоты и оленеводства эвенков тутуро-очеульской группы.
Бывают годы, когда осенняя кочевка белок затягивается на зиму; тогда следы многих зверьков тянутся по первому снегу через леса и поляны в одном направлении на многие километры. Переселения белок еще плохо изучены, поэтому подробные наблюдения за ними по следам очень ценны и интересны.
Летяга.
Петри Б. Э. Указ. соч. с. 38–39.
Запутывание следа перед гайном – уловка, выработавшаяся под влиянием преследования хищниками – соболем, колонком и др.
