уже пожелтевшими листьями, и обомлела. Она увидела, ту самую Лизу, девчонка стояла как ни в чём не бывало, руки опущены, она умиляясь смотрела на нашу собаку, которая оставалась в нескольких метрах от неё, ожесточённо скалясь, занимая позицию для атаки в прыжке.
Анна, естественно, закричала, стала звать назад собаку, командовать ей сидеть, но та словно позабыла про всё на свете. Обнажённые в оскале зубы угрожающе клацали, из пасти выделялась пенистая слюна. Когда остальные две псины подоспели, они присоединились к суке, стали вести себя также, едва уступая в своём остервенении. Анна тогда перепугалась так, как никогда в жизни, она понимала, что и одной собаки было достаточно, чтобы в случае нападения девчонка получила бы страшнейшие ранения, но теперь, если бы напали все три, то шансов не оставалось вовсе. И вот пока моя жена, срывая голос, орала на собак, пытаясь их оттаскивать за ошейники, та Лиза любовалась на нашу суку, как ребёнок умиляется играющему с клубком нитей котёнку. Она совершенно не боялась ни одной из собак. Более того, некоторое время она не обращала внимание на Анну и её попытки урезонить псин. Несколько раз эта Лиза сказала, что всё мол нормально, не стоит волноваться. Но Анна была вне себя, она готова была разрыдаться от собственного бессилия в данной ситуации. Наконец, Лиза сама сделала два широких шага, сокращая расстояние, отделявшее её от собаки. Сука, не переставая скалиться, сделала пару коротких шажков назад, словно обороняясь. Только потом моя жена поняла, что наши псины не пытались нападать на девчонку, напротив, демонстрируя свою агрессию, они пытались от неё обороняться. Лиза немного наклонилась вперёд и без всякой опаски положила ладонь на морду скалившейся собаке. В этот момент эта сцена казалась чудовищным оксимороном. Обрамлённая страшными зубами, собранная в складки вздыбленной от злости шкуры голова собаки оказалась накрытой изящной, беленькой ручкой, с тонким запястьем. Казалось, собаке было бы достаточно сжать челюсти один единственный раз, чтобы изящная кисть навсегда отделилась от тонкого предплечья. Но этого не произошло. Под ладонью девчонки, собака постепенно утратила весь свой запал, опустив уши, животное прекратило рычать, спрятало зубы и жалобно заскулив, повалилось на брюхо. Лиза принялась нежно гладить собаку, изредка что-то говоря, что обычно говорят люди, заслужившие доверие животного. Анна едва сознание не потеряла. Она рассказывала, что наблюдая за всем этим, ей сделалось плохо, она ощутила слабость, словно была готова заснуть на том же самом месте, где стояла. Затем, Лиза прекратила гладить собаку, встала и сказала моей жене, что у нас очень хорошие собаки. Девчонка пожелала Анне хорошего дня и преспокойненько пошла по прогулочной тропинке в противоположном направлении. Анне потребовалось ещё какое-то время, чтобы прийти в себя. Как только ей это удалось, она поспешила обратно, взяв всех собак на привязь и поклялась себе, что отныне она никогда не отпустить их без намордников. Мне она рассказала об этом
