руку с гранатой вверх.
Посетители ресторана, нудно жевавшие заказанные ими деликатесы, с удивлением и интересом стали смотреть на разворачивавшееся перед их глазами представление.
Крокозябл, опрокинув стул, вскочил на ноги. И здесь переулок вдруг наполнился леденящим душу ревом! Посол взглянул вперед и увидел танк, вывернувший из-за угла. Громадное бронированное чудовище неторопливо катилось по мостовой, хрустя ломаемыми булыжниками брусчатки. Прохожие разбегались в стороны и прятались в первых же попавшихся дверях. Судя по тому, как быстро опустел переулок, народ привык к ежедневному появлению танка в этом месте Джяна и потому достаточно хорошо натренировался удирать с дороги.
Крокозябл, посмотрев на гранату, зажатую в правой руке, вспомнил, что он здесь делает. Придав своему лицу суровое мужественное выражение, он медленно вышел в переулок и встал посреди проезжей части. Сердце его наполнилось героизмом, в связи с чем грудь потребовала больше воздуха.
Посол поднял руки к горлу, но понял, что граната ему мешает. Тогда он сунул ее между ног, схватился обеими руками за ворот майки, рванул его что было сил, и ткань треснула до самого пупа. Получив от этого смелого поступка моральное удовлетворение, Крокозябл вдохнул воздух полной грудью, вытащил гранату из промежности и, взяв ее за длинную черную рукоять, изготовил для броска.
Танк продолжал неторопливо катиться, все ближе подбираясь к самоотверженному гранатометчику. Он имел газотурбинный двигатель, отбрасывающий звук назад, и потому его далекий свист был сначала принят Крокозяблом за зудение комариных полчищ. Теперь же в узких стенах переулка рев, возвращаемый назад фасадами домов, давил на уши так, что казалось, будто весь мир погрузился в центр ревущего циклона.
Волосы на голове Крокозябла поднялись дыбом, и он, сдурев от напряженности момента, рванул чеку и швырнул гранату вперед. Упав на мостовую, посол закатился в углубление, оставленное гусеницами танка ранее, в периоды прошлых посещений его хозяевами ресторана, и увидел, как танк, накрыв собой гранату, остановился. Дуло его орудия, направленное вверх под углом в сорок пять градусов, качнулось, удерживаемое стабилизаторами. И тут же грянул взрыв!
Танк окутался облаком дыма, по мостовой застучали осколки, и в домах рядом посыпались стекла. Кто-то в ресторане истошно заорал:
– Атас! Шмордонцы идут!
Крокозябл приподнял голову и в просвете среди клубов дыма увидел, что левая гусеница танка сползла на мостовую. Передний люк под пушкой поднялся. Из него на броню выпрыгнула красивая стройная женщина, одетая в вечернее платье. Встряхнув копной дивных золотистых волос, она крикнула в сторону посла:
– Эй, ханыга в порванной майке! Ты что натворил?!
Крокозябл, узнавший в красавице свою жену, удивился ее познаниям в джаппурском языке, но ревность, новой волной окатившая его, не дала раздумывать дальше. Он вскочил на ноги, рывком преодолел расстояние до танка, запрыгнул на броню
