за ним длинной гусеницей тащился нескончаемый ряд вагонов, а на самой площадке, среди ожидающих посадки граждан, замерли две знакомые фигуры. Стараясь не спугнуть их, опер приблизился и положил руку на плечо крепыша.
– Куда собрались? – спросил он, стараясь не выпускать из поля зрения младшенького.
Шеховцов видел, как опешили оба, видел изумлённые глаза развернувшегося старшего брата и, уловив едва заметное движение его спутника, схватил обоих. Насколько смог, Николай притянул их к себе. Он ощутил, как зверьком в капкане забился тщедушный, как каменной глыбой осел на плечо крепыш и что-то ещё, похожее на несильный толчок в спину. Николай оглянулся и краем глаза успел рассмотреть перекошенное злобой лицо мужчины и блеск клинка в руке, почувствовал, как рванулись окрылённые надеждой братья, и мёртвой хваткой вцепился в их одежду. В глазах помутилось, с каждой секундой таяли силы, но он держал, держал преступников, не видя, как подоспевшие коллеги, застегнув «браслеты» на обезоруженном третьем, спешат на помощь.
Уже потом, лёжа на больничной кровати, Шеховцов узнал, что тем, так неожиданно объявившимся третьим преступником, был отец братьев, зек со стажем. И что ему, Николаю, начальством выписана премия в пятнадцать рублей и объявлена благодарность. Многие люди, надевая форму, не забывают и о наградах. Тем, кто их действительно заслужил, они напоминают о тех или иных событиях, что произошли в их судьбе. Николаю Павловичу в память о той службе досталась своя отметина. Её не одеть на китель и не снять после праздника – она навсегда красуется на спине под правой лопаткой – светлый рубец, что остался от того, кажется ещё совсем недавнего ножевого ранения.
Воспоминания пронеслись в один миг и улетучились, уступив место действительности. «Пора!» – решил полковник. Он передал оперу пистолет и повернулся к командиру группы захвата.
– Ждите! – отдал распоряжение полковник – Я с ним сам побеседую, а там видно будет.
Ещё минута, и вот он приблизился к стоящей в стороне злополучной маршрутке, открылась дверь, и в свете уличного фонаря мелькнули два силуэта.
– Ты кто по званию? – донёсся слегка осипший голос.
Николай Павлович представился и замолчал, выжидая.
– Заходи! – наконец послышалось изнутри.
Он пригнул голову и забрался в тёмный салон. Несмотря на выключенный свет, видимости было достаточно, чтобы разглядеть вспыхнувшие радостью девичьи глаза, её нависающую на брови чёлку и нервно перебирающие сумочку худенькие пальцы. А рядом, прильнув к ней всем телом, сжимал нож новоявленный террорист. Сталь тускло поблёскивала, то сливаясь с темнеющим бортом, то высвечиваясь при повороте руки. Против ожиданий полковника, захватчик даже не предпринял усилий для его обыска. На короткое время в салоне установилось
