запомнит очень надолго.
– Что ты придумала?
– Не скажу, завтра узнаешь.
– Ну скажи.
– Не скажу. Вот ляжешь спать, выспишься и завтра узнаешь.
– Скажи, а то не усну.
– Уснёшь. И знаешь почему? Потому что чем раньше уснёшь, тем раньше проснёшься и всё узнаешь. По-другому никак.
– Вот же вредина. Ладно, сейчас лягу.
Лиза опять взяла Вейдера и установила рядом с Люком. Миша потянулся было к фигурке, чтобы снова вытащить, но сестра остановила его.
– Ну и что, что умер, для Люка-то он живой.
– Ну да… – брат опустил глаза и грустно улыбнулся, грустно, но улыбнулся.
– Так, всё, – сестра поднялась. – Ложись спать, юный падаван. Я тоже пойду.
– Но завтра ты правда-правда скажешь?
– Скажу. Спокойной ночи, – Лиза погасила свет и вышла.
– Спокойной ночи! – бросил Миша, уже зарывшись в подушки.
***
Девочка проснулась глубокой ночью оттого, что кто-то вошёл в её комнату и стал около кровати. Она с трудом разлепила глаза и вздрогнула, увидев белую фигуру, похожую на привидение. Она рывком поднялась и, сев на постели, прижалась спиной к холодной стенке. Проморгавшись, она с облегчением выдохнула и снова легла – перед ней стоял брат, закутанный в одеяло.
– Ты чего не спишь? Сказала же, завтра.
– У меня в комнате кто-то ходит. И стучит.
– Ты что несёшь? Страшный сон увидел?
– Ничего не сон, всё по-настоящему.
– Ты мешаешь мне спать тоже по-настоящему. Иди к себе. Спим.
– Можно я сегодня посплю с тобой? Я не хочу туда возвращаться.
– Послушай, у тебя теперь есть своя комната. Привыкай спать один.
– Я не хочу один. Я боюсь.
– Это твои проблемы. Теперь ты будешь спать один.
– Хорошо. Но можно завтра? Можно сегодня я посплю с тобой?
– Ну ты и трус. Ложись. Только моё одеяло чур не трогать.
– Ладно, не трону.
Лиза подвинулась, но Миша не лёг.
– Можно я буду у стенки?
– Какой же ты всё-таки… Забирайся.
Мальчик влез на кровать, перевалился через сестру и с головой накрылся своим одеялом. Отодвинувшись подальше, девочка подумала, что, возможно, будет спать с братом в одной постели, даже когда ему исполнится четырнадцать лет. Что же получается, тогда ей стукнет двадцать? Именно так – и она будет одинокой старухой! От этой мысли повеяло такой безнадёгой, что Лиза отбросила её и вскоре уснула.
Она опять проснулась из-за того, что кто-то толкнул её в бок. Конечно, брат, кто же ещё! Оказывается, он не только трус, но и врун: сказал, что не тронет её одеяло, а сам и тронул, и даже забрался под него. Миша жался к сестре, весь мокрый от пота, и часто дышал от волнения. Не открывая глаз, Лиза приподняла край одеяла и сунула под него голову.
– Хватит пыхтеть. Ты липкий, фу, отодвинься.
Мальчик выхватил у неё одеяло и накрыл им обоих.
– Тихо, –
