и ещё одна странность. После того как жертва угомонилась навсегда, кто-то кощунственно размалевал её зелёной краской – такой же ядовитой, как на стенах в розовой гостиной и здесь, на голубой кухне. Вы спросите, почему она сама не могла этого сделать перед смертью? Очень просто: некоторые особенно грубые мазки соскальзывали с тела на стену и пол – и, судя по их расположению, после этого оно оставалось неподвижным.
Каллахан сразу догадался, кто мог совершить такое злодейство – в доме жили лишь двое. Нужно было как можно скорее найти подозреваемого, и он двинулся дальше. По пути, разумеется, наш герой не забыл достать свой шестизарядный Смит-Вессон, которым в случае чего можно уложить добрую дюжину злобных мистеров Пиккенсов – одну половину пулями, а другую с размаху.
Когда он поднимался на второй этаж, наверху где-то совсем рядом что-то глухо стукнулось об пол, а потом по лестнице, ведущей на чердак, простучали дробные шажки. Ни дать ни взять пробежал озорной ребёнок.
Будучи человеком степенным, шериф не бросился сломя голову вдогонку. Вместо этого он медленно поднялся на второй этаж и зажёг свет в коридоре. Он пошёл было дальше, но остановился.
Через распахнутую дверь Каллахан наконец увидел мистера Пиккенса – в супружеской спальне с сиреневым ложем на оранжевом фоне. Хозяин дома лежал на разобранной постели в чём мать родила, прикованный пушистыми наручниками к кроватной спинке, – и хвала небесам, всё, что мать родила, было по-прежнему при нём!
Шериф позвал мистера Пиккенса, но тот не откликнулся. Тогда он поразмыслил, как разумней поступить, и пришёл к резонному выводу, что прежде всего будет лучше проверить несчастного пленника и, если понадобится, оказать ему первую помощь. Всё равно таинственному беглецу никуда не деться: чердак, на который он удрал, – без окон, а лестница, по которой оттуда можно спуститься, – под метким глазом Каллахана и дулом его верного друга.
Включив в спальне свет, он первым делом заметил на полу брошенную малярную кисть и опрокинутую банку с пролившейся зелёной краской. Вслед за этим стало понятно, что никакая помощь мистеру Пиккенсу уже не понадобится: кто-то стянул его горло гибкой проволокой и завязал её – вот уж действительно – смертельным узлом.
После того как жертва умолкла навечно, злодей принялся глумиться над телом – оно было в таких же зелёных мазках, как и труп миссис Пиккенс. Но гнусный ритуал так и не был завершён – Каллахан помешал своим внезапным вторжением. Оставалось найти беглеца и воздать по заслугам, а уж руками или .357 Магнумом – это как получится.
Шериф замер у лестницы, которая под крутым углом вела на неосвещённый чердак, сотряс тишину своим именем, а затем уже именем закона потребовал выйти из темноты. В ответ – ничего. Он изо всех сил напрягал зрение, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, и тут из мрака прямо ему в глаз брызнула струя какой-то жидкости.
Каллахан отпрянул от лестницы, но уже через секунду опять подскочил к ней – с револьвером
