многое рассказать о нем без единого слова. Мы влюбляемся от одного только взгляда; и поэты уже неоднократно описали все это куда лучше меня.
Однако то, что я увидел за веками Кэзо, когда мне, наконец, удалось поднять их, явно не имело никакого отношения к чему-либо человеческому. Вначале я увидел лишь желтоватые глазные яблоки, но, вернув их в нормальное положение, я не заметил и следа от радужной оболочки, – только красный шестиугольник, очерченный черной линией. Я позволил яблокам закатиться назад, а векам – закрыться. Так, пожалуй, будет лучше.
Оставалось последнее. Я повернулся так, чтобы наблюдателям не было видно моих действий, поскольку то, что я собирался сделать, было nefas, святотатством. Я подсел ближе к торсу и сделал аккуратный надрез от солнечного сплетения вдоль линии ребер, очень стараясь не пересекать красные или синие знаки на его груди. То же самое я проделал с другой стороны, после чего на животе остался кроваво-красный клин, указывающий на грудину. Я вставил кончик кинжала под кожу вверху треугольника и аккуратно приподнял его, после чего откатил кожу, оголив его внутренние органы. Отделив слои плоти и мышц, я добрался внутрь и осторожно просунул руку по локоть под его ребра, пробираясь через влажные внутренности и легкие. Вдруг я нащупал отвердевшую массу на месте его сердца. Я вытащил ее, отсоединяя от вен и мест крепления к плоти при помощи рывков и аккуратных надрезов. Масса была абсолютно твердой. Наконец, я встал и вытянул руку. Проблески света отразились в пятнах крови на моей руке. В своей руке я держал то, то когда-то было сердцем Кэзо. Сейчас же это был лишь большой рубин в форме сердца.
«Если вам удастся продать это, я готов оплатить шикарные похороны, – сказал я, – однако вряд ли найдется покупатель. Очевидно, что это продукт некромантии».
Глава II
Неспешно прогуливаясь вниз по склону, я продумывал свои следующие действия. Приближаясь к гавани, я почувствовал голодное урчание в животе и понял, что время уже близилось к обеду. Остановившись возле придорожной палатки, я купил кальмара на шпажке, обжаренного в чесноке и специях.
После того как Корпио в достаточной степени оправился после увиденного и мог самостоятельно ходить, мы вернулись в его кабинет и на двоих распили кувшин вина, не разбавляя его водой.
«Но почему? – бормотал он. – Кто мог сделать такое с моим милым мальчиком?» «Вы знаете так же, как и я, что некромантия вне закона в Эгретии, впрочем, как и в других частях Нурематы, – сказал я. – И так было еще до основания нашего города. Насколько мне известно, Коллегия Инкантаторум очень хорошо следит за этим как на внутреннем уровне, так и среди варваров».
«Конечно, я понимаю. Все это лишь усложняет ситуацию. Кэзо, казалось, никогда не интересовался инкантаторес… Естественно, я отправил его в Коллегию Меркаторум, поскольку это наша семейная традиция. Он никогда не был лучшим студентом, и я не возлагал на него больших
