за круглым столом под абажуром сидят: Молотов, Орджоникидзе, Куйбышев, Фрунзе, Ворошилов, Дзержинский и Сталин. И задумчивый Сталин, выпустив клуб дыма, прищурясь, говорит: «Так дальше продолжаться не может. Столько лет крови, разрухи и грабежа… А они хотят это продолжать дальше и ничего строить не собираются. Хватит, этому надо положить конец. Надо повернуть в другую сторону, – надо строить новую страну и формировать новое общество, для этого мы все и сражались».
Например, Орджоникидзе эмоционально спрашивает: «Иосиф, но как это сделать?» И этот вопрос звучит почти риторически: «Я не вижу возможностей и шансов что-то изменить и как-то это все перевернуть». Сталин хладнокровно отвечает: «Только одним путем – через захват власти». Многие за столом съёжились и оглянулись – закрыты ли двери и окна… Они вдруг осознали себя заговорщиками… Повисла многозначительная тревожная тишина, пауза. После которой, например, Вячеслав Молотов, глядя в глаза Сталину говорит: «Ты понимаешь – что сказал, что ты задумал? Ты понимаешь – что хочешь пойти против самого Центрожида, против вождей – против Ленина и Троцкого, против всего еврейства? Ты ведь задумал очередную революцию? Ты думаешь, у тебя, у нас есть какие-то шансы их переиграть, их победить и отобрать у них власть? Ты всё просчитал? – Ведь может возникнуть Гражданская война другого вида, в результате которой третья сила – народ, безумно ненавидящий большевиков, сметет и их и нас…».
Опять зависла пауза, напряженная тишина, после которой Сталин говорит: «Я много над этим думал. У нас есть шансы. Мы их хорошо знаем, – они не умнее нас, а мы теперь не глупее их. Мы попытаемся использовать масонскую стратегию и тактику и перехватить власть мирным путем, избегая вооруженного столкновения и новой гражданской войны. И, надеюсь, если понадобится, то Феликс Эдмундович нас подстрахует, нам поможет, у него немалая сила. В крайнем случае, главная сила – армия пойдет за Ворошиловым, Буденным и Фрунзе, а не за Бронштейном и Эфроимом Склянским». Все посмотрели на Дзержинского, а затем на Ворошилова и Фрунзе, которые не выдавали колебаний и выглядели собранными и уверенными.
Не так давно вернувшийся из Швейцарии Дзержинский начал говорить: «Иосиф, я надеюсь, ты понимаешь, что значит пойти против еврейства? Я надеюсь, ты понимаешь, какая ситуация сложилась сейчас на планете после мировой войны? Ты ведь понимаешь, что идти против еврейства в России, это значит идти против всего еврейства на планете и всего масонства на планете… И если ты отберешь у них власть в России, то они не согласятся с этим, – и твоя Россия будет в экономической и политической изоляции, они задушат тебя всеми способами вплоть до организации любимого террора, любимой революции, отравят, застрелят, взорвут или могут собрать вооруженную коалицию, Антанту и пойдут войной…
Ты понимаешь, что принимая это решение, ты идешь против установившегося недавно миропорядка, ты хочешь изменить миропорядок на планете…».
Все пораженные описанным
