труда и обороны», и началась организация трудармий и строительство концлагерей. После возвращения из Польши, оклемавшись, осенью 1920 года Бронштейн продолжил гнуть свою прежнюю рабовладельческую политику. И чтобы хозяйственные проблемы и вопросы внутри захваченной страны не мешали работе вождей над «мировой революцией», – необходимо было свалить их на профсоюзы, включив их в государственную конструкцию, «срастить» их с государством. Кстати, таким образом в перспективе убиралась традиционная неизбежная проблема – конфликт профсоюзов с государством, на этот раз с коммунистическим государством. Отсюда и быстрые рабовладельческие способы-тезисы Бронштейна-Троцкого по организации и использованию покоренного русского народа и других народов Российской империи:
«Между экономическим и юридическим принуждением вообще нельзя провести водораздела», «репрессии для достижения хозяйственных целей есть необходимое орудие социалистической диктатуры», «Мы будем создавать трудовые армии, легко мобилизуемые, легко перебрасываемые с места на место. Труд будет поощряться куском хлеба, неподчинение и недисциплинированность будет караться тюрьмой и смертью» и т. п.
Стоит отметить, что отношение к покоренному русскому народу как к рабам не было секретом, например, истинная марксистка Аксельрод это рабство в России объясняла «научно» и свою первую лекцию в Институте Красной Профессуры начала философским откровением: «Есть избранные и толпа, господа и рабы. Избранные призваны делать историю. Толпа – навоз истории. Воля к власти – движущая сила человеческого развития. Ею обладают только избранные!» Понятно, что захватчики ликовали, ведь они были не просто – «избранными», а – «богоизбранными».
Понятно, что особо «богоизбранный» сатанист – Бронштейн-Троцкий не хотел возиться с этим российским навозом истории, ему было достаточно, что он его и так эффективно использовал в своих целях, – напялив на него буденовки и бросив в атаки против другой части родного «навоза», поэтому это грязное дело он решил сбагрить профсоюзам.
Троцкий считал, что с существующим профсоюзным руководством профсоюзы не способны выполнить новые функции, поэтому их следует «перетряхнуть». Это многозначительное – «перетряхнуть» вызвало панику среди большевиков, руководящих профсоюзами, которые стали отчаянно сопротивляться – горячо спорить, доказывать ошибочность предложений Троцкого. В их лице Троцкий получил стойких недоброжелателей.
Троцкий считал, что даже эти сугубо рабовладельческие методы не приведут к подъёму разрушенного российского хозяйства, а решит этот вопрос другое – его любимое: «Подлинный подъём социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы», – утверждал он в 1922 году в своей работе «Программа мира». На стороне Бронштейна выступил Бухарин, Каменев и ещё несколько старых кровожадных большевиков-рабовладельцев.
