трела и смотрела… Вот она, настоящая Тисульская принцесса. Глаза голубые, волосы рыжие. Платье из какого-то фантастического белого кружева. И раствор волшебный, не поймешь, какого цвета – не то голубой, не то розовый. Но зрелище по-настоящему завораживающее. Красавица. Инопланетянка. Сколько же она пролежала в этом мраморном гробу?
– Восемьсот миллионов лет.
– От таких чисел голова кружится. Невероятное что-то. Может, мы слишком торопимся отсюда уезжать? Ты только посмотри на нее!
– Поехали, говорю! Не сходи с ума! Мы должны исчезнуть до того, как пещеру завалят. Все, забудь уже эту историю, как страшный сон.
– Трус ты, понятно?
– Главное – вовремя поставить точку.
– Трус! Трус!
Он подошел к белому мраморному гробу, который возвышался на розоватой каменной подставке и был подсвечен мощным фонарем, – его установили на выступе одной из стен. Опустил прозрачную крышку. Раздался звонкий стеклянный звук, и сразу за ним наступила тишина. Зловещая, опасная.
Его спутница стояла совсем близко от мраморного гроба и смотрела на девушку на самом его дне как загипнотизированная.
Резкий свет фонаря мазнул по стенам пещеры, слоистая каменная поверхность засверкала в его луче. Человек с фонарем схватил спутницу за руку и потянул за собой. К выходу, к свету.
Валентина
– Мне кофе американо и тарталетку с ягодами.
Кофейня «Мой шоколад» («My chocolate»), где я работала, была в то время практически моим домом. В уютном заведении звучала ненавязчивая музыка, пахло свежим кофе и ванилью. Нашими посетителями были люди спокойные и небедные. Еще одно несомненное достоинство этого места заключалось в том, что здесь имелись довольно просторные подсобные помещения. Хозяину удалось выкупить особняк в самом центре Москвы. В маленькой подсобке с диваном и узким шкафом я иногда оставалась ночевать.
Причины? Иногда мне просто нужно было перекантоваться: с одной квартиры я уже успевала съехать, другую пока не могла найти. Квартиранткой я была не слишком дисциплинированной, могла отдать ползарплаты за новое платье или косметику, и тогда на жилье не оставалось и меня просто-напросто выставляли за порог. С вещами. Бывало и так, что я ночевала в кафе из-за мерзкой погоды. Ночью в дождь или в метель мне совсем не улыбалось ехать через всю Москву в свою дешевую конуру в спальном районе. Гораздо приятнее было, оставшись в кафе одной – похрапывающий охранник в гардеробе не в счет, – принять душ и нырнуть под одеяло, чем тащиться до метро, чтобы утром в такую же слякоть или метель ехать обратно на работу. Будь я не одна, конечно, я мчалась бы к метро сломя голову. Но только ни мужа, ни даже парня, ради которого стоило изменить свои привычки, пока не намечалось, а потому я жила как хотела, стараясь создать для себя максимальный комфорт.
Мне было двадцать, впереди вся жизнь, я была свободна и даже по-своему счастлива. Конечно, мне бы не хотелось всю жизнь работать на чужого дядю и разносить кофе с пирожными. Моей мечтой было собственное экскурсионное бюро, вот только мечта эта оставалась недостижимой, в чем я прекрасно отдавала себе отчет. Никаких исключительных способностей, чтобы зарабатывать своим умом или талантом, у меня нет. Что ж, это означает, что, скорее всего, я, не получив образования, буду сначала разносить кофе, потом, годам к сорока, мыть посуду в том же кафе, а ближе к шестидесяти – драить там же полы. Удачный брак мог бы изменить мою судьбу. Но опыт замужних подруг, которым брак не принес ничего, кроме разочарования, был у меня перед глазами. Признаться честно, я не была уверена, что так уж хочу связывать свою судьбу с кем-то.
Оставалось жить каждым днем, встречая его с улыбкой, и радоваться тому, что я работаю в таком красивом месте и доставляю нашим посетителям радость.
Конечно, зарабатывала я не так уж много, всего тридцать тысяч, десять из которых надо было отдавать за жилье, а на остальные двадцать как-то существовать. Большим плюсом в моей работе было еще и то, что я всегда была сыта и даже, если после работы все-таки ехала домой, могла прихватить кое-что поесть. Само собой, мне иногда перепадали чаевые, что тоже было неплохо. У нас, конечно, просто кофейня, где заказывают напитки и сладости, а не дорогой ресторан с алкоголем и деликатесами, где платят щедрые чаевые. Зато здесь ко мне никто не приставал и не трепал нервы. Опыт работы в подобном заведении у меня имелся, и я до сих пор с содроганием вспоминаю одного посетителя, мерзкого пьяного парня с рябым лицом, который чуть не изнасиловал меня в своей кабинке.
– Торт «Опера» и чай с лимоном.
Я записывала заказы маленьким карандашиком и, ловко лавируя между столиками, разносила ароматный кофе, чай, пирожные. На мне была форма – черная узкая юбка и кофейного цвета блузка с белым кружевным воротничком. Туфли-лодочки на небольшом каблуке ступали по толстым коврам неслышно. Все бы хорошо, только спина к вечеру начинала болеть,
