сделал!
– Я не заметила…
– А я услышал такой странный звук… Стремительный такой. И шуршащий, и свистящий одновременно. Ничего подобного до сих пор не слышал, – он так и захлебывался восторгом.
– Тебе понравилось наблюдать, как убивают?
Он уже стал мне интересен. С такой радостной улыбкой наблюдать за охотой хищника – на это не каждый способен. И голос у него был хорош – негромкий, мягкий.
– Алик, – вдруг назвался он и даже слегка поклонился, прижав руку к груди.
Кисть у него оказалась длинной, я еще подумала: «Не музыкант ли?» Когда-то я сама училась немного, но мои руки были слишком малы, чтобы светлое будущее в музыке улыбнулось мне. Я повторила про себя: «Алик», – попробовала на вкус. Красиво, но чувствуется склонность к выпендрежу.
– Мне казалось, такие имена остались в шестидесятых…
– Так и есть! – весело сообщил он. – Я – типичный шестидесятник. Мне нравится то время.
И я поняла, что не смогу отпустить этого парня, пока не вытяну из него все соки. Стараясь не слишком заискивать, принялась уговаривать:
– Слушай, пойдем к нам. Что тут торчать посреди дороги? Здесь так мало живых людей… Тебя я тут вижу впервые.
Он на удивление легко согласился, и пока мы дошли до нашего дома, Алик уже рассказал мне, что приехал из Питера к бабушке. Последнее слово произнес как ребенок: трогательно и даже чуть пришепетывая. Сразу же захотелось погладить его по голове. И моя тщательно скрываемая ото всех привязанность к бабушке отозвалась нежностью. С нею бы жить в этом царском доме… Она чувствовала бы себя здесь вполне естественно, недаром мать за глаза иногда называет ее «маркизой». С презрительной интонацией плебея.
– Но бабушка не в курсе, что я уже здесь, – упав в гамак, объявил он. – Так что можем потрепаться немного. Так ты из этих?
И Алик кивнул на наш белоснежный особняк. Его длинные волосы пучками свисали между переплетениями гамака, и хотелось подергать их снизу.
– Нет, – отреклась я, даже не требуя уточнений. – Этот дом – на самом деле идея фикс моей матери. Она годами морила нас голодом, чтобы его построить.
В его глазах опять возник насмешливый блеск.
– Особо заморенной ты не выглядишь! Вполне соответствуешь современным стандартам. Особенно если тебя вытянуть сантиметров на двадцать!
– Почему шестидесятые? – нетерпеливо спросила я, сама себе напоминая паучиху, приготовившуюся до последней капли высосать кровь из своей жертвы.
Улыбнувшись, он принялся рассеянно накручивать волосы на указательный палец.
– Единственное десятилетие, когда в моде были интеллект, остроумие, эрудиция…
Чего мне, кстати, жутко не хватает, сам понимаю! – продолжал Алик. – Но, между прочим, тогда и романтика еще присутствовала! Эта склонность во мне тоже копошится…
