жилища. Бревенчатые стены, земляной пол, у дальней стены очаг, обложенный небольшими камнями. Стол, пара низких скамеек, широкая лавка, сундук. Над ним две большие полки, на которых громоздятся ступки, кувшины, плошки. Под потолком в несколько рядов развешены пучки трав, высушенных цветов, веточки, коренья, холщовые мешочки, пухлые от содержимого. Маленькое оконце затянуто чем-то желтоватым и почти непрозрачным. Дверной проем низкий.
–Все осмотрела?
Я вздрогнула от раздавшегося голоса, потому что на какой-то миг забыла, что не одна. Старушка все также сидела у очага. Длинная льняная рубаха, расшитая красным по подолу подпоясана широким узорным поясом с кистями. Меховая жилетка, очелье на покрытой серой тканью голове. Женщина сложила морщинистые руки на коленях и задумчиво смотрела в огонь, будто и не она только что задала вопрос.
–Бабушка, вы кто?
Нелепо? Да. Но на большее мой, казалось, распухший и еле ворочавшийся язык, был неспособен.
–А ты кто будешь? – Не отвечая, глянула на меня старуха.
Что я могла сказать ей? Простой вопрос, но мне не под силу ответить на него.
–Не знаю.
–Разве? – Женщина посмотрела долго, пристально. И от взгляда этого мурашки побежали по телу, вмиг охладив разгоряченную температурой кожу.
–Впрочем, немудрено. – Вздохнула, устало отведя глаза. – Так намаяться. Можно и впрямь блаженной стать.
Я непонимающе уставилась на нее, а старушка поднялась, кряхтя, расшевелила угли. Налила в небольшой котелок воды и поставила его на огонь.
–Позапрошлой ночью на болоте неспокойно было. А сегодня утром я нашла тебя в сосоннике возле топи. Стало быть, ты была там. – Не спрашивала – утверждала. Не дожидаясь моей реакции, продолжила. – Все окрест знают, что места здесь гиблые. Никто по доброй воле не сунется на Черные болота, ибо выхода оттуда нет ни человеку, ни зверю. Как оказалась то там, девица?
–Не знаю. – Дышать было тяжело, и слова давались с трудом. –Помню только, как открыла глаза, а вокруг болото. Переночевала на островке, а днем до твердой земли добралась.
–Что видела?
–Тени, глаза… зубы. – Передернуло от воспоминаний.
–Значит, по тебе тот вой был.
Старуха задумалась, а потом долго смотрела на меня, будто хотела разглядеть что-то, понятное только ей. А глаза у нее такие ясные, как у молодой, мудрые, затянутые сеткой морщин, уставшие.
–Как отбилась то?
–Сама не поняла. – Голос сорвался на придыхание. – Шептала что-то. Вернее, оно само … шепталось. А потом все стихло.
Снова взгляд испытующий, удивленный даже. Женщина вдруг отвернулась, якобы для того, чтобы пошевелить угли. Но я заметила, каким настороженным и напряженным стало ее лицо. Возможно, мне показалось, но отчего-то я была уверена, что видела именно это.
–Кто это был, бабушка? Там, на болоте?
–Кто был? Анчутки, прихвостни
