работать и не приносили ни малейшей пользы. Так прошло несколько лет.
И вот в один прекрасный день из города прибыло несколько элегантных и очень серьезно выглядевших господ. Один из них, кажется начальник экспедиции, сперва представил Гневошу своих коллег – врачей-психиатров из Варшавы, а потом представился сам как директор клиники нервных болезней на Жолибоже2.
Звали его доктор Бендзинский, и прибыл он сюда в качестве начальника психиатрической комиссии для исследования необычных феноменов, слава о которых дошла и до столицы. В нескольких вежливых, хотя и нашпигованных неясными для Гневоша словами предложениях, представил ему доктор важность своего задания, а также пользу, которая может отсюда возникнуть для польской науки, и попросил позволить комиссии тщательно изучить место, где наблюдались явления, и проследить их возможный ход. Привлеченный обещанием значительного вознаграждения, кузнец не проявлял никакого недовольства и даже посодействовал в проведении наблюдений, уступив господам в качестве квартиры часть своего дома.
Комиссия прибыла в Крулювку вскоре после очередной атаки на кузницу, когда исчерпанные силы, по-видимому, отдыхали и восполняли запас энергии для новых странных действий. Поэтому господам пришлось подождать. Но они не теряли времени даром. Особенно доктор Бендзинский, который с неустанным энтузиазмом и тщательностью знакомился с местом и людьми. Он усердно расспрашивал о давних феноменах, добывал сведения у очевидцев, составлял на основе их показаний целые протоколы, делал какие-то заметки, выписки, чертил графики, производил измерения и т. д. и т. п.
Этот уже седой господин, мудро и холодно глядящий сквозь очки в золотой оправе, окружил особой заботой Янека, к которому почти с самого начала проявлял живой интерес. Наконец, после недельного пребывания у кузнеца, комиссия дождалась желанного момента. Терпеливость господ была вознаграждена сторицей, потому что явление превзошло все их ожидания – в кузнице на этот раз воцарился истинный ад. Даже на другом конце деревни слышны были звуки бесовского игрища.
– Похоже, что сам Люцифер сорвался с цепи, – ворчал мастер, который, по правде сказать, был очень доволен и в этой ситуации чувствовал себя, как директор цирка, гордившийся неожиданно удачным выступлением.
Когда уже все было кончено и кузница вернулась в нормальное состояние, доктор Бендзинский, от имени комиссии, поблагодарил кузнеца, выплатил ему причитающуюся сумму, после чего заботливо занялся Янеком, который примерно через час после происшедшего занемог, проявляя симптомы крайнего истощения. Доктор измерил его пульс, внимательно заглянул ему в глаза, простукал, послушал и, просияв, поделился с присутствующими коллегами радостной новостью, заявив, что у юноши типичное изнеможение, вызванная исчерпанием телекинетических сил.
– Господа, – подвел он итог своему диагнозу. – Мы нашли, наконец-то, великолепного медиума. Не забрать ли нам его в Варшаву?
– Не знаю, удастся ли вам, – ответил ему один из врачей. – Сомневаюсь, что старик согласится расстаться
Жолибож (пол.
