Кроме того, солдаты побросали в подвал убитых. Они уже начали разлагаться. Это – чревато инфекциями. Их надо сжечь!
– Ты спокойно предлагаешь сжечь своих немцев? Будто, это – дрова, – удивился Ананьев. – Вдруг родня их будет искать?
– Сейчас надо думать о живых, а не о мертвых! Все погибшие, как я понимаю, – гестапо или СС. Родня их искать не будет! Война кончится со дня на день. Главное – сохранить всех, кто выжил в ней. Между прочим, от котельной можно привести в действие энергогенератор. В доме будет свет!
– Хорошо! Прикажу старшине решить эти вопросы.
***
Явившись в политотдел, Ананьев первым делом заглянул в кабинет Бершадского. Тот сидел в новеньких генерал-майорских погонах.
– Разрешите поздравить, товарищ генерал-майор! – щелкнул каблуками Ананьев.
– И я тебя поздравляю! – встал из-за стола Бершадский и ахнул.
Отвисла челюсть и у Ананьева – начальник был черных, до колен трусах.
– Надюша сейчас на галифе лампасы нашивает, – пояснил тот. – А тебя, товарищ Ананьев, поздравляю с воинским званием майор!
– Служу Советскому Союзу! – вытянулся Ананьев.
Бершадский протянул ему новые майорские погоны. Привычным ударом ладони Ананьев хотел надломить их в соответствии с тогдашней фронтовой модой.
– Э, нет! – остановил начальник. – Хотя война пока еще продолжается многие фронтовые привычки, в том числе и эту, придется отставить.
– Уже скоро? – с пониманием спросил Ананьев.
– Через несколько часов будет подписан акт о безоговорочной капитуляции. Мы с Надюшей по этому поводу с утра пораньше расписались. Так сказать, зарегистрировали супружеские отношения. Моих-то в самом начале войны всех… Свои же, украинцы, топорами на куски изрубили. Ну, а ее сокол в сорок третьем под Курском навеки отлетался. Так-то! Делили мы фронтовые тяготы, теперь вместе мирную жизнь будем строить.
– Это дело надо отметить, товарищ генерал-майор! Я мигом!
– Постой, товарищ Ананьев! Сегодня в двенадцать ноль-ноль вручение правительственных наград за Берлин. До этого времени все должны быть «как стеклышко»! Тебя, кстати, с орденом Красного Знамени поздравляю!
Известие о подписании Германией капитуляции пришло когда «обмытие» наград было в разгаре. Все выбежали на улицу. Берлин утонул в треске выстрелов и могучем русском «ура». Стреляли, пили, целовались, снова стреляли, снова пили. Казалось, что конца не будет этой стихии.
Ананьев плохо помнил, как добрался домой. Когда он вошел, Линда щелкнула выключателем. Зажегся свет.
– Солдаты наладили генератор, – сказала она, поцеловав Ананьева.
– Мир, Линда! Мир! – впился в нее новоиспеченный майор.
– О, у тебя новые погоны?
– Да, теперь я по-вашему оберст! Давай выпьем!
– Не много ли?
– За победу им-мею право! Наливай!
