скажите только одну малость: где вы взяли еще пахнущий смазкой немецкий вальтер?
– Мне его выдали в Выборгском отделении НКВД, для защиты.
– А разрешение на оружие?
Ганс на секунду замешкался, посмотрел на полковника и с уверенностью ответил: – Оружие мне выдали под расписку, на определенное время…
– Хм…– полковник достал из стола вальтер Ганса. – Степанченко, на рукоятке выдавлен позолоченный орел Рейха – такое оружие выдают далеко не всем обычным археологам…Где ствол взял, Вася?
– Я уже говорил вам, что пистолет мне выдали в Ленинграде, в Выборгском отделе НКВД.
– Кто конкретно выдавал оружие?
– Капитан Шульгин, – не моргнув глазом, соврал Ганс. В голове у него одержимой лавиной извергалась только одна мысль: как бы связаться со своим человеком в Ленинграде…
– Ладно Степанченко, мы все проверим в ближайшее время. Сейчас на границе неспокойно и поэтому отнеситесь ко всему с пониманием. На время проверки временно устройтесь на работу в депо, которое находится недалеко отсюда, на соседней улице – партия не терпит тунеядцев. В 16-ом кабинете получите свои вещи и деньги. Купите себе новую одежду и зарегистрируйтесь в милиции. Из города никуда не выезжать – это приказ. Постоянно находиться на людях. Любое ваше исчезновение будет расцениваться как подозрение в антисоветской деятельности. Ступайте, Степанченко – у нас и без вас дел по горло…
Душа Ганса ликовала. Первый удар мы выдержали – сказал он ей, далее будет как всегда: полная удача и успех. Спускаясь по скрипучей лестнице ведомства, которое с любезностью приняло его в советский социум, Ганс все больше расправлял плечи и глубоко вздыхал. В его грудь заливался ураган силы и лавина агрессивной смелости. Он почувствовал себя властелином мира. В это время он сам себе дал хлопок по затылку: спокойно, у тебя еще будет шанс показать себя, мой милый друг. От мысли со словами: мой милый друг, Ганс слегка передернулся и резко обернулся назад. В стену несильно вляпался яркий мотылек. Если бы Ганс повернулся мигом раннее, он бы возможно увидел, что от него отбыла эфирная фигура, которая своим резким движением изменила траекторию полета мотылька. Шнафдер, ничего не поняв, продолжил далее спуск по лестнице. Его душу преисполняла неуемная радость от первого успеха. Вышедши на улицу, он слегка подняв голову, негромко произнес по-немецки: да-да… Тут же спохватившись, обернулся. В горячем песке купались шустрые воробьи, через дорогу, под домами, ковылял какой-то дед, а возле входа вальяжно развалился толстый кот. Уфф – выдохнул Ганс. Еще раз обернувшись, он уверенно зашагал по дороге, по пыльным обочинам которой копошились неугомонные воробьи…
Хутор Яблочки.
Две темные фигуры стояли на берегу лесного озера. Горизонт был раскрашен фантастическими красками кроваво-огненного заката. Существа о чем-то беседовали, в задумчивости
