рассвета и до заката.
– Я и на это согласен, друг мой, – ответил ему Мертон, – только бы не слышать женской болтовни.
– А, – воскликнул старый норвежец, – это вы потому сказали, что слышите, как мои дочки Минна и Бренда и ваш Мордонт поют в саду. Ну, а мне их юные голоса милей, нежели пение жаворонка – один раз я слышал его в Кейтнессе, или соловья – о нем-то я только читал. Но раз вы увезете Мордонта, с кем же мои дочки будут тогда играть?
– Что ж, им придется обойтись без него, – ответил Мертон. – Поверьте, в любом возрасте они найдут с кем играть и кого водить за нос. Но все дело в том, мистер Троил, согласны ли вы уступить мне в аренду дом в Ярлсхофе?
– Ну ладно, пусть будет по-вашему, раз уж вы обязательно хотите жить в таком пустынном месте.
– А какую вы возьмете с меня плату? – продолжал Мертон.
– Плату? – переспросил Магнус – Ну что же, у вас будет там клочок плэнти крув[23] – раньше он назывался садом, да еще право на скэтхолд – выпас скота, да к тому еще шестипенсовый мерк берега: местные рыбаки будут для вас там рыбу ловить. Так вот, если, скажем, положить за все восемь лиспандов[24] масла и восемь шиллингов серебром в год, так как – не будет этого слишком много?
Мистер Мертон согласился на столь умеренную плату и с тех пор почти безвыездно пребывал в одиноком жилище, описанном в начале главы, перенося не только без малейшего ропота, но, казалось, даже с какой-то угрюмой радостью все лишения, на которые по необходимости обрекала своих жителей столь пустынная и дикая местность.
Глава II
Поверь, Ансельмо, человек находит Вот в этих диких скалах, в бурном море Душе созвучье, что найти не мог он Там, где спокойней воды, берег – краше.
Немногочисленные жители поселка Ярлсхоф сначала с тревогой узнали, что в полуразрушенный дом, который они все еще продолжали именовать замком, переехало на жительство лицо, превосходившее их по положению. В те дни – ибо теперешние времена намного изменились к лучшему – появление господина почти неизбежно влекло за собой добавочные тяготы и поборы, для которых, под тем или иным предлогом, система феодальных повинностей представляла тысячу различных возможностей. В каждом подобном случае часть скудного дохода, добытого тяжким трудом, изымалась в пользу могущественного соседа и господина, называемого тексменом[25]. Но обитатели Ярлсхофа вскоре убедились, что со стороны Бэзила Мертона им нечего было опасаться подобного рода притеснений. Его личные средства – независимо от того, велики они были или малы, – во всяком случае, полностью соответствовали его расходам, носившим, если судить по его образу жизни, самый умеренный характер. Всю его роскошь составляли немногие книги и физические приборы, присылавшиеся ему при случае из Лондона. Это указывало, с одной стороны, на необычное для Шетлендских островов богатство, хотя стол мистера
Клочок земли для огорода. Согласно вольным обычаям страны, любое лицо, которому казалось это выгодным, могло занять на неогороженной вересковой пустоши небольшой участок, окружить его оградой из камней и выращивать на нем овощи, пока почва не истощится, после чего участок забрасывали и переходили на другой. Подобная свобода действий настолько не считалась умалением прав собственника или арендатора, что если какой-либо шетлендец не желал допускать на своей земле
Лиспанд составляет около тридцати английских фунтов, и доктор Эдмондстон(Эдмондстон Артур (1776? – 1841) – врач, автор книги «Взгляд на положение Шетлендских островов в прошлом и настоящем» (1809).) определяет его цену примерно в десять шиллингов.
Тексмен – крупный арендатор в Шотландии, который в свою очередь сдавал землю в аренду мелким земледельцам.
