горе и неудачу врагу всего семейства казненного.
Но вот наконец дверь отворилась, и эти видения рассеялись.
Глава XIII
Из кремня у родителей сердца! Их не смягчают слезы.
Медленными и спокойными шагами вошла Алиса в гостиную, где нетерпеливый возлюбленный уже давно ее ожидал. Она была одета с особой аккуратностью, которая еще более оттеняла пуританскую простоту ее платья и показалась Джулиану дурным предзнаменованием; ибо хотя время, затраченное на туалет, во многих случаях доказывает, что женщина хочет предстать на свидании в наиболее выгодном свете, чрезмерная скромность одежды весьма тесно связана с чопорностью и предвзятым решением выказать поклоннику одну лишь холодную учтивость.
Темное платье с длинными рукавами, высокий воротник и плотно прилегающий вязаный чепец, тщательно закрывавший пышные темно-каштановые волосы, совершенно обезобразили бы девушку менее изящную, чем Алиса Бриджнорт, но тонкая и стройная фигура, хотя и лишенная еще той округлости линий, которая придает законченность и совершенство женской красоте, скрашивала этот непритязательный наряд, придавая ему даже некоторую изысканность. Ясное светлое личико с карими глазами и белой как мрамор кожей не отличалось такой же правильностью, как фигура, и могло бы легко подвергнуться критике. Но в веселости Алисы было столько живости и одухотворенности, а в задумчивости ее столько глубокого чувства, что когда девушка беседовала со своими немногочисленными знакомыми, ее манеры, выражение лица и речи так пленяли и трогали своим простодушием и чистотою, что самые блестящие красавицы в ее обществе могли бы проиграть. Поэтому нет ничего удивительного, что эти чары, а также тайна, окутывавшая его дружбу с Алисой, заставили пылкого Джулиана предпочесть затворницу Черного Форта всем прочим дамам, с которыми он познакомился в свете.
Когда Алиса вошла в комнату, сердце его сильно забилось, и он с глубоким смирением смотрел на нее, даже не пытаясь заговорить.
– Это насмешка, мистер Певерил, и насмешка жестокая, – сказала Алиса, стараясь говорить твердо, хотя голос ее слегка дрожал. – Вы являетесь в дом, где живут только две женщины, слишком скромные, чтобы приказать вам удалиться, слишком слабые, чтобы вас прогнать; являетесь, несмотря на мои убедительные просьбы – в ущерб вашему времени и, боюсь, моей репутации; вы злоупотребляете своим влиянием на простодушную особу, попечениям которой я вверена, и, поступая таким образом, надеетесь загладить свою вину почтительными поклонами и принужденной любезностью! Ужели это благородно? Ужели это справедливо? Ужели, – добавила она, с минуту поколебавшись, – ужели это хорошо?
Последние слова, произнесенные дрожащим голосом, в котором слышался нежный укор, поразили Джулиана в самое сердце.
– Если есть способ, которым я с опасностью для жизни мог бы доказать вам свое
