лошадь не увлекла его за собой. Секундой позже ему показалось, словно над ним с треском пронеслись, обрушиваясь, целые скалы; облако пыли закрыло все от его глаз, раздались крики и стоны, что-то падало, словно камни, с обрыва и с плеском хлопалось в воду.
Роберт взглянул и увидал, что стрелок стоял на коленях шагах в двадцати от него на краю обрыва, натягивая тетиву лука, а когда он встал, то заметил на краю пропасти остолбеневших от испуга троих всадников. В этот же момент стрела Брая скользнула с тетивы и впилась одному из всадников в лицо. С криком боли всадник свергнулся с лошади, а двое остальных обратились в ужасе в самое позорное бегство.
Страшный план, придуманный стрелком для их спасения, удался на славу. Всадники, полупьяные от выпитого эля, на полном ходу попали в пропасть, близости которой не ожидали, так как лошади врагов стояли на самом ее краю, да и туман скрывал собой глубину. Большая часть их свалилась вниз; только троим удалось в самый последний момент удержать лошадей на поводу, но и из этих троих одного убила стрела Брая. Вместе с тем стрела, пущенная невидимой рукой – потому что из-за тумана они не могли видеть стрелка, – довела их ужас до бесконечных пределов, и они пустились в бегство, объятые паническим страхом. Лошадь Сэррея тоже свалилась в пропасть. Но Браю удалось схватить за поводья лошадь убитого им всадника. Он протянул эти поводья Сэррею, затем снова ввел свою лошадь на самый верх и только потом уже принес на руках лежавшую без чувств девушку, которая во время всей этой передряги замертво упала к его ногам.
Глубоко внизу журчала вода и каркали вороны; слабые стоны и громкие крики о помощи доносились снизу, но стрелок даже и не думал помочь им. Да и Сэррей тоже стал глухим к этим стонам и крикам, когда увидал спасенную.
Девушка была совершенно обнажена и тихо вскрикнула, когда Брай закутал ее в свою мантию. Кровавые полосы от ударов бича палача были расклеваны воронами, и все тело девушки представляло собою сплошную окровавленную массу. Когда Брай взваливал ее на лошадь, то девушка при малейшем прикосновении или толчке издавала стоны, от которых Сэррея до мозга костей охватывало бешенство на истязателей этого нежного создания.
Брай направил коня не в город, а пустил его далее по краю обрыва. Ни он, ни Сэррей не говорили ни слова; ужасная сцена, которую им только что пришлось пережить, и их чудесное спасение достаточно занимали все их мысли. Проскакав несколько сотен шагов, они выехали на свободную равнину, разделенную на отдельные поля валами, между которыми проходили рвы. Вода последних светилась отблесками лунного света, и казалось, словно обширное болото было покрыто серебряными полосками. Среди камышей и терновника танцевали блуждающие огоньки; не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, только лошадиный топот да тихие стоны несчастной нарушали таинственную тишину.
Проскакав около часа по границе болота, Брай и Сэррей со спасенной девушкой доехали до развалин старого монастыря. Стена обвалилась, и камни заросли высокой травой. Хотя казалось, будто здесь уже несколько столетий как замерла
