общества, он будет верить только себе.
Тем, кто попадает в психиатрическую больницу, как правило, пришивают диагноз одной из обширных форм шизофрении. С этим диагнозом, пусть даже ошибочным, придется шагать по широким просторам социалистической действительности. Ни один другой врач, даже если он родился по призванию психиатром, не решится оспорить уже данный диагноз, боясь задеть престиж советской психиатрии, а значит пойти против необузданных советских врачевателей. Каждый знает – если ты окажешься умнее других, то тебя возненавидят в коллективе.
«Здесь умный как бельмо на глазах.
Серое общество только для серых.
Белые раздражают, равноправие нарушают.
Их надо чернить или в угол забить.
Не надо зависть пробуждать,
Не надо впереди мелькать,
Никто тебя здесь не оценит,
Никто тебя здесь в грош не ценит.
Понять тебя не сможет тот,
Кто окружающих гнетет,
Кто Богом в жизни обделен,
Без Бога, словно дьявол он.
Быть может, жизнь страницы пролистает,
И каждый человек смысл жизни осознает,
Научится любить других и уважать себя.
Долой всей грязи! Да здравствует кристальная душа!»
Находясь в слабом сознании, мой герой вышел на поверхность в сопровождении мастера-взрывника другого участка по добыче угля. Пользуясь тем, что горный мастер участка, то есть мой герой, не понимал смысла всего происходящего, взрывник сопроводил его в душевые шахты, помог помыться, одеться и проводил вплоть до кровати домой. Мой герой шел как пьяный, переваливаясь с ноги на ногу. Со стороны казалось, что благодетель-взрывник ведет нетрезвого горного мастера, которого никто еще никогда в таком состоянии не видел. Можно представить, что вслед была сказана не одна реплика с кривым толком, зная нашего шутливого брата-горняка.
На самом деле, взрывник, у которого есть дети, решил себя поберечь для них: «Этот еще холостяк, а мне кормить детей. Может все еще обойдется. Кто знает, как придется ответить, если поступить по совести или как требуют инструкции. Могут и посадить».
Бог ему судья, все же он сделал доброе дело – помог добраться до долгожданной кровати. Какая все же тупая свинцовая боль в голове! Поскорее лечь, заснуть… Может, до утра пройдет.
Спать, конечно, не пришлось. Эта кошмарная ночь запомнилась на всю оставшуюся жизнь. Уснуть хотелось до смерти, но едва начинался глубокий сон, снова резкая пронизывающая боль заставляла вскакивать, будто в голову вмонтирована пружина. Боже мой, сколько попыток было уснуть, и сколько нежелательных резких колебаний совершала черепная коробка, словно поршень двигателя внутреннего сгорания.
К утру все-таки удалось задремать. Сон был коротким, но тело все же получила огромное облегчение, а шум в голове угнетал до безумия. Мысль функционировала и подсказывала: надо идти к врачу-невропатологу. Боже мой! К невропатологу! К нему же никогда нет номерков. Почему в светлом счастливом
