в то время порядок!
Услышав выстрел, крестьяне вышли из своих подземных жилищ; но прежде чем они успели дойти до места, где лежал труп, Сируа поднял уже за собой густую пыль столбом: он возвращался в Кателе.
Обратимся теперь к ла Шене, собеседнику Жака Сируа. Ла Шене после долгих размышлений вопреки желанию кардинала счел долгом исполнить волю короля, который поручил ему отвезти Луизе в подарок драгоценный женский головной убор. Поставленный в затруднительное положение, чьей воле повиноваться, того или другого, он пришел в магазин скорняжного мастера Франциска ле Мутье на улице Сен-Дени, – в его доме жила баронесса де Сен-Сернен с племянницей Луизой де ла Порт. Они собирались куда-то ехать, большая дорожная карета стояла во дворе. Слуга баронессы суетился возле экипажа, укладывая чемоданы. Баронесса в сопровождении племянницы уже садилась в карету – она отправлялась в Турень.
Первый камердинер его величества досадовал на себя, что не приехал часом позже – тогда мог бы вывернуться из затруднительного положения. Однако смелость не замедлила прийти к нему на помощь. Когда он подошел к баронессе и стал с ней разговаривать наедине, она выказала ему в своих ответах столько морали, добродетели, набожности и религиозности, – он подумал даже, что нашел средство выпутаться; в самом деле, не слишком ли щекотливое поручение доверил ему король…
Восхваляя перед баронессой достоинства Луизы де ла Порт, он незаметным образом, разными намеками дал ей понять, что его величество испытывает некие чувства к ее племяннице. Госпожа де Сен-Сернен не хотела сначала этому верить, несколько смутилась и попросила ла Шене объясниться с ней прямо, без обиняков. Ла Шене это исполнил. Когда он произнес: «Да, сударыня, король влюблен в мадемуазель Луизу де ла Порт!», баронесса встала и, встревоженная, покинула комнату, как будто дело шло о бегстве ее вместе с племянницей далеко за границы Франции. На самом деле она вышла для того, чтобы отменить свою поездку и приказать внести опять чемоданы в квартиру.
Глава VIII. Спектакль в Кардинальском дворце
Не имея известий о Луизе, Лесюёр думал, что она уехала в глушь, куда-нибудь в провинцию. К этому присоединилось другое огорчение: в доме у него траур: бедная его кормилица Магдалина Кормье лишилась единственного сына, своей опоры в старости, – он был хороший портной. Слыша вокруг только рыдания и стоны, Лесюёр и сам рыдал и стонал, почти не в состоянии дать себе отчета, страдает от горя тех, кто рядом, или от своего собственного.
Не веря продолжительным любовным элегиям, Марильяк, часто посещавший нового друга, иногда насмехался над ним по этому поводу. Однако сначала не шутя старался развлечь его и утешить, а это доказывало, что в душе, преданной удовольствиям и пороку, жили еще чистые и благородные чувства. Однажды вечером прибежал он запыхавшись на улицу ла Гарп, и как только увидел художника, замахал платком в знак радости и торжества и закричал ему:
