две все молчали, мысленно вознося благодарение Всевышнему, и в сердечном чистом порыве славили имя Того, Кто так неожиданно возвратил в лоно семьи ту, которую они считали потерянной.
Габби начал с того, что потребовал отчета о приключениях, испытанных Грейс. Она рассказала ему все подробно, мы же ограничимся следующим кратким извлечением.
Грейс проснулась от шума, произведенного разбойниками, вломившимися в дом, и тем сопротивлением, которое тщетно оказывали им двое слуг. Одевшись как можно поспешнее, она сбежала с лестницы, и, когда во время борьбы Уэстбернфлет на минуту обронил с лица свою маску, она его узнала, неосторожно окликнула по имени и обратилась к нему с мольбой о пощаде; тогда злодей заткнул ей рот, вытащил ее из дому и посадил на лошадь за спину одного из своих сообщников.
– Вот я ему сломаю проклятую шею, – сказал Габби, – хотя бы он был последний в роде, и не было бы на свете другого Грэма!
Продолжая свое повествование, Грейс сказала, что ее повезли к югу, вместе со всей шайкой и угнанным скотом, и что они успели уже перейти английскую границу, как вдруг их догнал скакавший во весь опор родственник Уэстбернфлета и сказал, что его кузен узнал из верного источника, что никакого толку из предприятия не выйдет, если девушку не возвратят немедленно ее родным. Некоторое время поспорили на этот счет, наконец начальник отряда согласился. Грейс посадили тогда за спину нового покровителя, и он помчался с ней что есть духу окольными путями и малоезженными тропинками по направлению к Хейфуту; под вечер он, не говоря ни слова, ссадил с коня на землю перепуганную и уставшую девушку за четверть мили от фермы, а сам ускакал обратно. Семья еще раз обменялась искренними и радостными поздравлениями с тем, что так благополучно кончились эти приключения.
Мало-помалу все успокоились, и на первый план выступили соображения менее приятного свойства.
– Плохое у вас тут помещение, – сказал Габби, оглянувшись кругом, – мне-то ничего, я могу переночевать рядом с лошадью под навесом, как часто делывал на охоте в горах. Но как вы разместитесь, я ума не приложу! Хуже всего то, что помочь-то делу я не могу. Может случиться, что еще много дней пройдет, и все останется так, как есть, ни на волос не лучше.
– Ну, не подлость ли, – сказала одна из сестер, также озираясь вокруг, – так ограбить бедную семью, что едва остались одни голые стены!
– А на дворе ни телки, ни бычка, – молвил младший брат, только что вошедший в лачугу, – ни овцы, ни барана, некому даже травки пощипать.
– Хоть бы они с нами ссору затеяли! – сказал Гарри, средний из братьев. – Ну, что же, мы во всякое время готовы были подраться как водится. А то пришли как раз в такую пору, когда никого из нас дома не было, все трое были на охоте… Небось, кабы мы дома-то были, Уилли Грэм обошелся бы сегодня без завтрака… Но это еще впереди, не так ли, Габби?
– Соседи назначили день, чтобы нам с ним сойтись в Кэстлтоне и на людях покончить дело полюбовно, – уныло отвечал Габби, – так они решили, и мне пришлось
