обратился к нему старик Пушкарев.
– Зачем, господин?
– Искать боярича.
– Как, разве…
– Вторые сутки пошли, как он не возвращается из леса. Пошел на охоту и пропал, – со вздохом проговорил Иван Михайлович.
За верную и преданную службу он был расположен к Власу и многим его отличал от прочих своих дворовых.
– Я побегу… я пойду, господин! Он, наверное, плутает в лесу дремучем, не зная дороги заблудился, – торопливо проговорил Влас.
– А может, его и в живых нет?
– Господь спасет молодого боярича! Я побегу, господин.
– Ступай, Влас, ступай. Помоги тебе Бог! Разыщешь сына – награду получишь.
Влас вооружился ружьем, взял в руки толстую палку и отправился в лес разыскивать молодого Пушкарева. По дороге ему попались возвращавшиеся из лесу другие дворовые. Их тщательные поиски ни к чему не привели. Они обшарили почти весь лес, но до раскольничьего скита не дошли.
Скит, где игуменствовал Гурий, находился верстах в двадцати от Лихоборья, то есть от усадьбы Ивана Михайловича Пушкарева. К нему, окруженному вековыми деревьями, трудно было пробраться.
Влас дал себе слово найти стрелецкого полковника живым или мертвым. Все лесные дороги и тропинки были опытному охотнику хорошо известны; он заходил в самые чащи, кликал Пушкарева, осматривал кусты, думая, не лежит ли где под кустом его молодой господин.
Но все было тщетно – Пушкарев как в воду канул.
Незаметно в поисках Влас прошел несколько верст.
Как ни длинен был летний день, а стал клониться к вечеру.
В густом лесу было почти темно. Влас устал, его стали морить голод и жажда.
Свой голод он утолил, потому что был запаслив и захватил с собой на дорогу съестного. Но воды не было, и взять ее негде было. Ему пришлось искать в лесу родник или ключ.
Блуждая по лесу, Влас совершенно случайно наткнулся на высокого и худого как скелет старика с суровым лицом, с глазами, сверкавшими и хитростью, и силой воли.
На старике надета была поповская ряска, голова покрыта скуфейкой, в одной руке у него была суковатая палка, а в другой – лестовка.
– Добрый путь, отче, – проговорил Влас, кланяясь старику.
Старик в поповской ряске шел задумчиво, опираясь на палку. Он, очевидно, не ожидал встречи, и на его сухом лице появился не то испуг, не то удивление.
– Я, кажись, напугал тебя, отче? Прости, Христа ради, – с низким поклоном проговорил Влас.
– Нет, ты не волк, чего бояться!
– Благослови, отче.
Молодой парень сложил руки, желая принять благословение у старика в поповской ряске.
– Постой, постой…
Старик отстранил его руки.
– Как, разве ты не поп? – спросил у него Влас.
– По милости Господней я есмь недостойный иерей. Только прежде чем благословить тебя, молви мне: как веруешь? Как знаменуешь
