мирах о них не помнят, в других проклинают и боятся, а в третьих считают легендами и называют Спящими во тьме. Но однажды они проснутся, и вновь будут защищать невинных. Лишь Онесан знает правду и скорбит об их боли и об их величии. Она плачет, наблюдая за ними, а вместе с ней плачет и природа. Но она ничего не может сделать, и лишь те, кто обрек себя на это, способны изменить правила. Правила той игры, в которую их бросила судьба.
Быть может, осознай свой грех тот, кто его совершил, этой игры бы и не было. Но он не раскаялся, и закрутилось неумолимое колесо сансары, подминая под себя всех, кто попался. Оно перемалывает чужие жизни, то вознося их к смерти, то вновь даруя жизнь. И нет возможности вырваться из него, пока невинные продолжают орошать его своими слезами. А слезы невинных это не просто вода, это соленая вода, такая же соленая как кровь. И такая же страшная. Она будет течь на основание этого колеса, и невинные будут страдать, но, быть может, судьбу можно будет перехитрить и получить шанс вырваться из этого круга постоянных перевоплощений.
Кто знает. Но недаром же говорят, что против судьбы не пойдешь.
Часть 1
Это все было
Ну вот, какая жалость, опять умер. А как ведь все прекрасно начиналось, а? Я добился того, что стал личным советником его императорского величества, окружил себя почестями, титулами, и, конечно же, деньгами. Даже сам император временами брал у меня пару другую тысчонку золотых. Хорошо бы сказать: не будем о грустном, но не получится, поскольку грустного у меня довольно много. А кто сказал, что умирать весело? Ну точно не я. Так вот, как я уже говорил: все начиналось прекрасно. Мой старший брат ушел на войну, с которой нет возврата. Разумеется, Рей не мог идти с ним, поскольку у него случились жесточайшие колики. От яда, конечно. Но я не собирался его травить. Пока. Меня и так подозревали в том, что я желаю убить своих любимых братьев. Ну что сказать? Они близки к истине: я их очень люблю и очень хочу убить. Убить я их хочу даже сильнее, чем люблю. Но такова селяви, как говорят ребята из одного мира. Далее, по плану я избавляюсь от Рея, моего младшего братика, и довольно успешно. Благодаря моим интригам, его величество понял, что это Рей постарался отправить Рема на войну, а сам принял яд, чтобы не идти с ним. Ну, конечно же, не из страха. Просто, он у нас великий полководец, да-да, мой младший братишка способен любую войну выиграть, если только он не один в поле воин. Но тогда он может доблестно убежать. А правда, кто в одиночку полезет драться против армии? Уж точно не я, хоть на трусость и не жалуюсь. В общем, казнили моего брата, даже не разрешив ему ритуального самоубийства. И вот я остался один, и как сотни жизней, праздновал победу. А что могло мне помешать в этот раз? Я предусмотрел все. Кроме своей самонадеянности и стервы. Стервы, на которой хотел жениться Рей. Ну и глупый, чего он в ней нашел, кроме ладной фигуры да шелковистых волос? А я так надеялся, что она дура. Или рядом со мной все умнеют и решают, что стервой быть лучше? Ну не знаю. В общем, наступил мне белый полярный лис, нет, не мой символ, у меня рыжий.
Оказывается, я задумал интригу против его величества. Нет, то есть, я и впрямь ее задумывал, но попозже, и даже план не успел сделать. А эта милая особа, хотя как стерва может быть милой, все придумала и поднесла императору. Честно говоря, я бы лучше сработал, о чем весьма неблагоразумно и сообщил. А что поделать: не люблю дилетантов в таком деле. Император ей не очень и поверил, но деликатно намекнул мне, что я зажился. Разумеется, я так не считал, впрочем, императоры не спрашивают нашего согласия в таких делах. Пришлось, как водится в таких случаях, прилюдно делать себе вскрытие живота. Вокруг собрались почитатели моего дела, мысленно делящие мое наследство, поскольку наследников я не оставил. Ладно, я это учту в следующий раз. А пока сажусь на коврик весь в белом, с видом невинной жертвы, погибающей во имя короля. Несправедливого, если честно. Несправедливый король даже не почесался. Конечно, я мог бы ему во снах являться, поскольку к этой стерве точно не сунусь. Но у меня и других дел полно. Эх, Онесан, видишь ли ты, что сейчас творится с твоим братом? Или твое лицо, как всегда полно слез и грусти за всех нас? Неважно. И становится неважно, уже тогда, когда я делаю надрез на животе и прощаюсь с этим миром. Даже если я вернусь сюда, то он станет совсем другим. Последний вдох, и темнота: голову мне срубили аккуратно. Теперь можно бросить последний взгляд на тело, упавшее в красивую позу и взмыть по дороге скорби туда, где меня ждут братья.
Вот и все на эту жизнь. Так обычно говорят люди о прожитом дне. Скоро спать, а пока я приземляюсь в склепе, где мои братья сидят возле своих саркофагов. Ну, в смысле гробов, где похоронены наши истинные тела. Рей недовольно морщится, увидев меня. О, неужто ему не понравилась моя интрига? По-моему, красиво вышло. Н – да, не ценят здесь истинных профессионалов.
– Мог бы и проиграть, – сказал Рем.
– Ага. Щас, бегом и вприпрыжку.
– Так мы никогда не закончим Игру.
– А кто просил вас влезать? – ядовито поинтересовался я. Ну, стараюсь помаленьку разыгрывать из себя змею
