причины нашего нападения на Финляндию). Стоял шлагбаум, пограничники спрашивали пропуск. Зеленые фуражки, настоящие винтовки, каменные лица. Нам, детям, это, естественно, нравилось. Так сказать, «граница на замке».
Впрочем, вместо пропуска можно было воспользоваться бидоном: за шлагбаумом помещалась керосиновая лавка, и в нее пускали тех, кто имел при себе соответствующий сосуд. «Замок» открывался с помощью керосинового жбана. Избыточная подозрительность неизбежно порождает лютый идиотизм.
Не потому ли с дачей связаны самые острые приступы детской шпиономании? К тому же популярнейший шпион из какой-то детской книжки был именно дачник, носивший летнюю шапку-шлем с двумя козырьками, она называлась «здравствуй и прощай». А какие книжки о шпионах выходили тогда! Например, «Истребитель „2-зет“». В этой книжке Сергея Беляева,[5] вышедшей в 1939 году, вражеский самолет (перекрещенные буквы «Z» становились свастикой) мог исчезать и появляться вновь совсем в другом месте. Или «Миллионы глаз» Льва Зильвера – изданный в том же году сборник рассказов о шпионах и о невероятной прозорливости и бдительности советских людей! Они рождали такую истерическую подозрительность вкупе с самоотречением, что я спрашивал у своей нежно любимой мамы (цитата точная): «Мама, ты не шпион?» Детская логика вполне объяснима: искать дурное надобно было в самом дорогом и хорошем – иначе где же подвиг и самоотречение? У нас нынче пишут о синдроме Павлика Морозова. Происходит это, думаю, исключительно от раздраженного малознания, проблема-то отнюдь не нова, и в античные времена забвение родственных связей во имя гражданской идеи было весьма популярно. Все социальные передряги предполагали, что свобода и родина дороже родных и близких. Иное дело, что у нас это происходило особенно отвратительно, а предательство называли подвигом.
Автомобили на даче как-то забывались, любоваться ими можно было только на шоссе, где гуляли редко. Зато появление на ухабистой деревенской дачной дороге «эмки», а то и «ЗИСа» вызывало сенсацию. Однажды светло-серый, видимо персональный, «ЗИС» торжественно, проваливаясь в уличные ямы, проехал мимо нашей дачи, везя на крыше пружинный матрас в красно-белую полоску. Это произвело сильное впечатление. И с тех пор, как только ответственный лимузин появлялся на дачной улице, отовсюду сбегались дети и отвратительными голосами орали: «Матрасник, матрасник!..» В «сельском уединении» все становится событием.
На даче все меркло перед культом велосипеда. Встречались здесь и детские двухколесные велосипеды, но предметом всеобщего вожделения были, разумеется, «взрослые» – со свободным ходом, тормозом, сумкой-кобурой для инструментов, насосом (он пах резиной и чуть бензином, пах велосипедной романтикой!), с багажником, задним фонариком-отражателем и прочими упоительными деталями. Дети ездили на них, мучительно переваливаясь на педалях, так сказать, «помимо седла» – с него ноги до педалей просто не дотягивались. Обычно несколько ребят стояли маленькой толпой,
