у юной леди брат-офицер и, как выяснилось, как раз в отпуску. В одиннадцать часов вечера, с крепкой дубовой тростью в руке, он выскочил из наемной кареты у дверей гостиницы Фокса. Ему сопутствовал другой джентльмен, как и он сам, в походной треуголке и в мундире с черным воротником. Из вышеупомянутого экипажа вынесли, как сообщил верный Тоби, небольшой дорожный мешок, инструмент работы Андреа Феррары{76} и ящичек красного дерева длиной восемнадцать дюймов, глубиной три и шириной около шести. На следующее утро в неурочно ранний час и при участии капитана Мак-Терка и мистера Моубрея открылись торжественные переговоры – «палаверы», как жители Мадагаскара именуют собрание своих народных представителей. В результате за завтраком все присутствующие были осчастливлены известием, что сэр Бинго уже в течение нескольких недель состоит супругом их общей любимицы, каковой союз, скрываемый до сей поры по семейным обстоятельствам, он теперь может признать во всеуслышание, чтобы наконец лететь на крыльях любви за своей печальной голубкой, которая укрывалась в тени листвы, пока препятствия к их взаимному счастью не были устранены. И хотя все это звучало довольно складно, впоследствии кроткая голубка леди Бинкс не могла вспомнить об этих событиях без чувства глубочайшей обиды и жесточайшего негодования против главного их героя – сэра Бинго.
В довершение всех этих неприятных обстоятельств, семья сэра Бинго не согласилась, чтобы он, идя навстречу желаниям супруги, привез ее в свое родовое поместье. И то, что он стыдился ее и не решался поступить наперекор своим родным, перед неудовольствием которых испытывал ребяческий страх, хотя никогда не следовал ни одному их доброму совету, было еще одним ударом по ее гордости и еще одним поводом для того, чтобы презирать бедного сэра Бинго.
Манеры молодой леди переменились не меньше, чем ее характер: раньше она была чересчур беззаботна и вольна в обращении, теперь стала сдержанна, замкнута и надменна. Сознание, что многие сторонятся ее в обществе, заставляло ее назойливо подчеркивать свой титул и во всем видеть недостаток уважения к себе. Полновластно распоряжаясь кошельком сэра Бинго, она не знала ограничений в расходах на платья или новый выезд. Теперь, в противоположность своим девичьим привычкам, она предпочитала богатство и наряды веселью и пыталась роскошью своего обихода привлечь то внимание, ради которого более не старалась быть ни приятной, ни забавной. Тайным источником постоянного унижения была для нее необходимость выражать свою почтительность леди Пенелопе Пенфезер, которую она считала неумной и чьи претензии на значение в обществе, понимание литературы и покровительство художникам и поэтам она видела насквозь и презирала, ибо была достаточно проницательна. Эта вражда оказывалась тем тягостней, что молодая леди Бинкс понимала, насколько поддержка леди Пенелопы нужна ей, чтобы сохранить свое положение в далеко не избранном кругу сент-ронанского общества. Она видела,
